«Академики спорят про здания, но если ничего не делать, то скоро они будут стоять пустые»

Большое интервью с директором Дома ученых
Ларисой Коневских

«Академики спорят про здания, но если ничего не делать, то скоро они будут стоять пустые»

Большое интервью с директором Дома ученых
Ларисой Коневских
«Из Троицкого наукограда выселяют науку» – заметка с таким заголовком была опубликована месяц назад в «Независимой газете». Академик С.М. Стишов рассказал о «захвате здания Троицкого научного центра РАН Троицким домом ученых». По решению ФАНО здание на Октябрьском, 9Б должно быть передано в управление Дому ученых этим летом. Позже Стишов ушел в отставку с должности председателя ТНЦ, а члены «Клуба 1 июля» призвали ФАНО отменить принятое решение.
«Кто твой город» поговорил с директором Дома ученых Ларисой Коневских о том, что произошло, как все эти годы работал Дом ученых и что будет дальше.

Что случилось
22 июня в Независимой газете была опубликована статья «Из Троицкого наукограда выселяют науку», в которой Председатель Троицкого научного центра РАН академик Сергей Стишов рассказал «о захвате здания Троицкого научного центра РАН Троицким домом ученых».

Причиной конфликта стало решение комиссии ФАНО (Федеральное агентство научных организаций) по имуществу от 25 апреля 2017 года об изъятии из оперативного управления ТНЦ РАН здания площадью чуть менее 2000 кв. метров по адресу Октябрьский проспект, 9Б (в котором делили площади ТНЦ и Дом ученых) и его передачи в управление Троицкого дома ученых. Соответствующее распоряжение о передаче здания было подписано 23 мая.

После этого Председатель ТНЦ академик Стишов ушел в отставку. А 28 июня состоялась пресс-конференция ТНЦ, на которой Стишов заявил, что «передача площадей здания ТНЦ РАН фактически означает ликвидацию Троицкого научного центра».

2 июля в Независимой газете было опубликовано открытое письмо членов «Клуба 1 июля» (группа академиков, которые выступают против состоявшейся реформы Академии наук), в котором они призвали ФАНО отменить принятые решения.

В тексте встречаются названия разных организаций, выделенные оранжевым цветом. Если кликнуть на такое слово, то можно узнать более подробную информацию об учреждении.
О Доме ученых
Троицкий Дом ученых
Федеральное государственное автономное учреждение культуры. Создан в 1968 году Е.П. Велиховым. В 1970-1980е годы Дом ученых был главным учреждением культуры Троицка. Первоначально занимал помещения на 40-м и 41-м километрах, которые в 90-х были переданы Российской Академией наук городу. В 2008 году Дом ученых переехал в новое здание на Октябрьском проспекте.
— Насколько мы знаем, Вы стали директором Дома ученых в 2006 году. А чем занимались до этого?
— В Троицке я была еще будучи студенткой. Приезжала в гости к старшей сестре, здесь же познакомилась с Сергеем (Сергей Коневских – директор «Физической кунскамеры», супруг Ларисы – прим.ред.). Спустя какое-то время, в 1983 году, распределилась в Институт ядерных исследований конструктором третьей категории. Выше подняться не смогла – во-первых, это было не мое, во-вторых, я вышла замуж, и у нас появились дети. В начале 90-х я случайно услышала про Троицкий камерный хор – пошла узнать, что это такое, и там осталась. Не просто осталась, а стала организовывать мероприятия и гастроли коллектива.

В то время, при первом легендарном совете депутатов, коллективы, подобные нашему хору, получили возможность стать муниципальными культурно-просветительскими предприятиями. В такое предприятие нужен был бухгалтер, а я, не знаю зачем, окончила курсы. На одной из репетиций, когда дирижер Илья Вашерук восклицал в пространство, где же найти бухгалтера, я робко сказала: «Уж не знаю, какой я бухгалтер, но корочка у меня есть». С этого началась моя организаторская деятельность.

Потом короткое время работала в Троицкой филармонии. Дальше был непродолжительный период попытки частного предпринимательства, связанного с программным обеспечением. В 2005 году Наталья Мирмова, исполняющая обязанности директора Дома ученых, пригласила меня работать методистом.
— Можете рассказать, что это было тогда за место?
— Я помню, как приезжала в гости к сестре и несколько раз мне удавалось попасть на мероприятия Дома ученых. Туда прорывались с большим трудом, даже имея на руках билеты. Я была на творческих вечерах Окуджавы, Тарковского, Караченцева.

На тот момент два здания на 40-м и 41-м километре принадлежали Академии наук и были в оперативном управлении у Дома ученых. В перестройку не стало возможности их содержать, и Академия в лице Президиума Троицкого научного центра эти объекты передала в город. Отсюда у Дома ученых и начались проблемы.
Троицкий научный центр РАН (ТНЦ)
Государственное бюджетное учреждение, призванное объединять и координировать деятельность научных институтов города. В президиум ТНЦ входят руководители институтов и другие представители РАН. В 1964 году был создан Совет директоров троицких институтов. Его первым председателем был академик Л.Ф. Верещагин. Сам Троицкий научный центр появился в 1997 году. С 2013 года и до 13 июня этого года председателем ТНЦ был академик Сергей Стишов.
Все сказали: «Да, молодец, подавай заявку», но скорее всего они не верили в нашу победу.
— Когда и как Вы стали руководить Домом ученых?

— В какой-то момент Наталью Мирмову, которая на тот момент исполняла обязанности директора Дома ученых, позвали работать в Троицкий центр культуры и творчества. Надо сказать, что в то время Дом ученых был в плачевном состоянии, бюджетных денег почти не было (к слову, их и сейчас очень мало). И Наталью, которая ушла в более «счастливую» организацию, можно было понять. Она порекомендовала на место руководителя Дома ученых меня. Но тогда речь шла о том, чтобы я пришла и закрыла Дом ученых. В лучшем случае он остался бы небольшим отделом при ТНЦ.

Но это было не в моем характере. Я пришла к Валерию Дмитриевичу (В.Д.Лаптев – ведущий научный сотрудник ИЯИ РАН, главный ученый секретарь Президиума ТНЦ РАН прим.ред.) и спросила, что можно сделать. Он показал мне восемь плакатов А2 с информацией о троицких институтах и сказал: «Вот видишь, мы тут делали попытку создать музей науки: если ты продолжишь, будет хорошо». Информация на плакатах была очень важная, но очень скучная. Я тут же полезла в интернет – смотреть, что такое музей науки и случайно увидела, что Фонд «Династия» Дмитрия Зимина объявляет первый конкурс «Научный музей в XXI веке». Это был ноябрь 2006 года.
Заявку на первую ступень надо было подать в декабре. У Валерия Дмитриевича реакция была скептическая: «Лариса, Вы разве не понимаете, как все конкурсы проходят. Заранее известно, кто победит. Ну а Вам кто же даст грант?». Я, честно говоря, была удивлена такой реакцией – пошла домой, благо дома у меня был выпускник Физтеха мой муж Сергей. Фактически мы с ним вдвоем и написали заявку. Параллельно я бегала по институтам, пыталась понять, как они могут поучаствовать. Я встретилась со всеми директорами, и все сказали: «Да, молодец, подавай заявку», но вряд ли они верили в нашу победу. Потом, когда пришел первый транш, я опять к ним побежала, а они ответили примерно так: «Ты деньги получила тебе и делать». Я стала судорожно искать людей, которые бы мне помогли. Несколько институтов подарили для музея научные артефакты приборы, с помощью которых проводились исследования.

Не могу сказать, что «Физическая кунсткамера» это моя идея, потому что самый первый подобный музей был создан в 1939 году в тогдашнем Ленинграде Яковом Перельманом. Мы просто открыли книгу Перельмана и стали выбирать самые эффектные опыты, которые подходили бы по тематике направлениям деятельности наших троицких институтов. Кроме того, мы вдохновлялись опытом аналогичных зарубежных центров популярной науки.

Потом я узнала, что на ВДНХ в течение многих лет работала выставка «Мир открытий». Смогла найти четырех человек из той команды, и один из них – Сергей Солнцев – сделал все экспонаты по первым трем грантам для «Физической кунсткамеры». Фонд «Династия» даже отметил нас отдельной премией: на выделенную сумму гранта мы смогли создать наибольшее среди всех участников количество экспонатов. На эту премию мы купили систему подвесов, на которых сейчас висят картины в конференц-зале.

Но это было только начало – в дальнейшем было еще пять грантов, которые позволили сделать второй зал музея, посвященный оптическим иллюзиям, физическое кафе, планетарий, мобильную экспозицию музея, а также пройти стажировку в одном из европейских научно-технических музеев. Общая сумма грантов составила около 2,4 миллиона рублей. Когда мы создавали физическое кафе, то привлекли и вложили собственных средств примерно на 1 миллион рублей. Как видно, деньги совсем небольшие для такого большого проекта.
Физическая кунсткамера
Интерактивный музей науки, который был создан в 2007 году при поддержке фонда «Династия».
— А как у Дома ученых появилось здание на Октябрьском?
— Здание строили для научно-образовательного центра, это был долгострой. В 2005 году его все же сдали, а к тому времени то ли запал у Троицкого научного центра пропал, то ли по другой какой причине, но научно-образовательный центр так и не запустили, и здание попросту пустовало. Это казалось мне нелепостью на фоне того, что Дом ученых в то время ютился в трех комнатушках в здании на 41-м километре, которое когда-то ему принадлежало. А теперь за аренду комнат, где протекала крыша и был вспученный паркет, нужно было еще платить весьма ощутимые для Дома ученых деньги.

Нас пустили в новое здание в 2007 году, когда я с проектом музея прошла первый этап двухступенчатого конкурса. Я стала активно убеждать Виктора Анатольевича Матвеева (В. А. Матвеев – директор ИЯИ РАН с 1987 по 2014 годы, председатель ТНЦ РАН с 2003 по 2013 годы. прим.ред.) , что нужно делать музей в новом здании. И он дал согласие. В начале мы получили две комнаты, потом к ним добавились все те помещения, в которых мы находимся.
О соседстве
— В каких отношениях Вы были тогда с ТНЦ и как делили общие площади?
— Отношения у нас были хорошие. Делить площади нам по факту не приходилось просто долгое время мы размещались в оговоренных договором помещениях, а кроме Дома ученых в здании больше никого не было. Позже появились люди, которые поддерживают скоростной интернет для Института ядерных исследований. Как я понимаю, оборудование, позволяющее обеспечить высокоскоростную связь ИЯИ с ЦЕРНом и другими научными партнерами, находится на территории ИЯИ. То оборудование, которое находится в здании на Октябрьском проспекте, является вспомогательным, и не несет серьезной функциональной нагрузки.

Когда мы появились в этом помещении, нам тоже сделали бесплатный интернет. Но он был такой, что скоро мы от него отказались. Я не знаю, как в институтах, но при любой непогоде интернет у нас не работал. Нам объясняли – дождь пошел. Или что провод на крыше оборвался, а сейчас зима – ждите весны. Мы решили найти нормального провайдера.
— Получается, что делить по сути ничего не приходилось?
— Не приходилось, потому что в их двух комнатах сидел один IT-специалист. Все остальные сидели на Юбилейной, 3 в просторных кабинетах. Там у ТНЦ были большие площади – половина третьего этажа для организации, в которой на постоянной основе работают три человека. Из мероприятий ТНЦ в здании на Октябрьском могу назвать заседания Президиума (не чаще одного раза в квартал) и выборы Председателя Президиума в 2012 году.
— И вас никак не ущемляли?
— Нет, не ущемляли. Мне кажется, что Троицкий научный центр эта ситуация вполне устраивала. Представьте, что было бы, если бы на протяжении этих лет здание пустовало? Да оно бы просто разрушилось! А Дом ученых (даже если не брать во внимание его событийные активности) – полезный партнер: и с организациями ЖКХ свяжется, и траву покосит, и поверку счетчиков произведет. Да мало ли повседневных хозяйственных забот, которые решались именно сотрудниками Дома учёных. Виктор Анатольевич вообще очень поддерживал меня и мои начинания.
— А что изменилось после того, как ТНЦ возглавил новый руководитель (Сергей Стишов – директор ИФВД до 2016 года, председатель ТНЦ РАН до 13 июня этого года. – прим.ред.)?
— Мне бы не хотелось много об этом говорить. Это будет напоминать разговоры на коммунальной кухне. К тому же, это просто скучно. Но если сделать краткое резюме нашего взаимного общения – оно стало существенно менее предсказуемым и не всегда доброжелательным, многие вопросы решать стало очень сложно. Так, например, из-за этого мы открыли цифровой планетарий на полтора года позже намеченной даты, хотя оборудование было закуплено вовремя. И подобным образом решались (а точнее, не решались) многие другие вопросы.

Возможно, изменение отношения к нам связано с появлением Федерального агентства научных организаций (ФАНО), которому были переподчинены все учреждения РАН. Статусы Дома учёных и ТНЦ сравнялись (к слову, эту «привилегию» получил не именно наш Дом ученых, таким стал статус Домов учёных по всей стране), к тому же нас более активно стало поддерживать Министерство культуры через «дорожную карту» (план мероприятий, формируемый учреждениями культуры, который позволяет получать дополнительное финансирование от Министерства культуры – прим.ред). Возможно, руководителям ТНЦ РАН показалось, что Дому ученых стало жить легче, а им тяжелее.
Если не мы занимаемся популяризацией науки, то кто тогда?
Еще была история с рампой для скейтбордов. Мы разместили ее на улице перед входом, и это тоже не понравилось руководству ТНЦ. А я считала, что это классно. Была идея привлечь детей от 12 до 18 лет – самый сложный возраст для установления контакта. Мы хотели периодически делать мероприятие, которое называется «Физика и скейтборды». Тогда, в разгар подготовки и проведения фестиваля науки, я проигнорировала запрет. Но позже рампу пришлось демонтировать.

Нас иногда обвиняют в том, что Дом ученых занимается «плясками», а не наукой. И это меня просто изумляет. Если не мы занимаемся популяризацией науки, то кто тогда?
— Кстати, а какие кружки работают в Доме ученых сейчас?
— Разные танцевальные, художественные – детские и взрослые, подготовка к школе, английский, занимательная физика и математика, детская студия архитектуры и дизайна «Фасад». По-моему, хорошие кружки.

В какой-то момент руководство ТНЦ пыталось требовать от нас служебные записки обо всех мероприятиях, которые собираемся проводить. А у нас зачастую мероприятия спонтанные, например, просмотры в телескоп: звонит человек, говорит, что сегодня обязательно нужно посмотреть Сатурн – собираемся и смотрим. Один из просмотров был в 4 часа утра, а по мнению ТНЦ посетители Дома ученых могут находиться в здании с 9 до 23 часов, иначе – писать бумагу. Было унизительно, когда проходит мероприятие, и без пяти одиннадцать с вахты приходит человек и говорит: «Через пять минут вас тут быть не должно».

О передаче здания
— Какую организационную форму имел Дом ученых все это время?
— Все это время Дом ученых был Федеральным государственным бюджетным учреждением. Кстати, прямой подчиненности Троицкому научному центру не было никогда. Мы всегда были отдельным юридическим лицом. 28 февраля 2017 года я получила новый устав, по которому мы стали автономным учреждением. Но подчеркиваю, что стали Федеральным государственным автономным учреждением, но никак не частным.
— Инициатива перевода в автономное учреждение была ваша?
— Это была инициатива ФАНО. Нас вместе с другими домами ученых собрали на совещание и предложили перейти в автономию. Из всех присутствующих согласилась только я.
— Этот статус дает больше возможностей для учреждения?
— Да, это так, он дает больше степеней свободы, например, автономное учреждение может иметь счет не только в казначействе, но и в банке, пользоваться кредитами, перейти на упрощенную систему налогообложения, оказывать более широкий спектр услуг. В Академии наук у нас был строжайший перечень разрешенных для нас видов деятельности. И ни шага в сторону.

Мне казалось, что мы, будучи бюджетным учреждением, несколько отстаем по возможностям от других учреждений Троицка, которые автономны. И второе. Когда я пришла, в Доме ученых было настолько маленькое финансирование, что все вещи, которые мы делали – будь то музей или кружки – были платными априори, потому что иначе мы не могли. Поэтому опыт выживания у нас был. И ничего страшного в предложении стать автономными я не увидела.
— Вы писали какие-нибудь письма с просьбой проверить Троицкий научный центр?
— Проверить? Нет. Просто по закону, если учреждение становится автономным, то оно должно быть наделено хоть каким-то имуществом. Поэтому в 2015 году я обратилась в ФАНО с письмом о том, что при переводе нас на автономию нужно решить вопрос о помещениях для нас, по возможности больших, чем те, которые мы занимаем, потому что мы хотим и можем развиваться.

Мы были готовы рассматривать разные варианты. Просто я предложила конкретный вариант, который был на поверхности. Я убеждена, что поступила правильно. Если я как руководитель не скажу о том, что Дому ученых нужно помещение, то как ФАНО узнает об этом? Потребность я высказала, а ФАНО должно было искать варианты.

Писем с просьбами проверить ТНЦ не было. А комиссии из ФАНО, конечно, приезжали, и не единожды. К слову, проверяли как ТНЦ, так и нашу деятельность, причём нас проверяли даже более пристально – просто направлений деятельности у нас существенно больше. Такие проверки время от времени проходят во всех учреждениях, подведомственных ФАНО, в том числе и во всех троицких институтах.
— Получается, что после этого письма ФАНО приняло решение о передаче здания из управления ТНЦ в управление Дому ученых?
— Надо иметь в виду, что с момента отправки этого письма до решения ФАНО прошло два года. За это время ТНЦ неоднократно направлял письма в ФАНО со своей аргументацией. Я думаю, что такой длительный срок рассмотрения был связан с тем, что для ФАНО было важно принять взвешенное решение. И, надо сказать, что за эти два года весы склонялись то в одну, то в другую сторону.

Знаете, единственное в чем можно меня упрекнуть – это в этом первом письме. Но если бы я пошла сначала к Стишову и сказала: «Сергей Михайлович, я собираюсь такое письмо отправить. Может, Вы сами напишете, чтобы мне отдали здание?», думаю, что реакция была бы еще более бурная.
Пресс-конференция ТНЦ (в центре - академик Сергей Стишов)
— А почему резонанс случился только сейчас? Когда случился сам момент передачи?
— Резонанс случился после заседания имущественной комиссии ФАНО, на котором было принято решение о перезакреплении здания и последовавшим после этого распоряжением ФАНО. Сам «момент передачи» так пока и не состоялся – Сергей Михайлович Стишов сложил свои полномочия, написав заявление об уходе по собственному желанию. Новый руководитель не назначен, а стало быть акт приема-передачи подписывать некому. Это крайне обидно, поскольку именно летом, когда активность традиционно снижается, можно было бы сделать какие-то мероприятия по приведению здания хотя бы в минимальный порядок. Пока же это невозможно.
О реакции
— За последнее время Вы общались с кем-то из институтов помимо президиума ТНЦ? Какая реакция у научного сообщества?
— Ни от одного я не слышала, что «Мы с вами не будем общаться, потому что ТНЦ не рекомендует». Со всеми по-прежнему общаемся.

Ведь, несмотря на гневный тон меморандума, пытающегося представить передачу здания чуть ли не крахом троицкой науки, ученые-то ничего не теряют. К тому же, за последние годы Дом ученых на деле заработал себе авторитет в городе.

После пресс-конференции я спросила у Вадима Бражкина (В.В. Бражкин – директор ИФВД РАН. – прим.ред.): «Я надеюсь, что мы расстаемся не врагами?». Он ответил: «Ну конечно, не врагами». Мы до этого разговаривали о распределенном физическом музее и договорились обсудить более предметно.

С ИЗМИРАНом мы хотели делать курс для детей по космической погоде. И я уверена на 99%, что сотрудничество продолжится. Совсем недавно в Доме ученых была выставка сотрудницы ИЯИ Татьяны Куденко. Я не вижу ни одного института, который бы встал в позу. Они подписали меморандум сгоряча, но надеюсь, что не будут его придерживаться.
«Честно говоря, желающих со стороны работать в таких условиях не очень-то много»
Завершая тему конфликта, не могу не задать еще один вопрос. В СМИ вас упрекали в двух вещах: в попытках заниматься коммерческой деятельностью и в некой семейственности. Вы можете это прокомментировать?

— Руководителей ТНЦ почему-то сильно возмущает тот факт, что занятия в кружках Дома ученых проводятся на платной основе. Но мы бы с удовольствием проводили бесплатные занятия, если бы государство платило заработную плату нашим педагогам. И я считаю, что в условиях, когда родители и дети в Троицке имеют большой выбор разнообразных занятий (как платных, так и бесплатных), они выбирают платные кружки Дома ученых – для нас это означает, что мы организовали хорошие, нужные троицким жителям кружки. А наш учредитель – ФАНО России – воспринимает этот скорее как достоинство и конкурентное преимущество, нежели как недостаток.

Что касается семейственности. Да, в Доме ученых работают Сергей и дочь Валентина. Валя занимается тем, что записывает на экскурсии по телефону. Эта работенка еще та: люди звонят разные, и звонят практически в любое время суток. Еще рисует афиши. Она это делает не потому что моя дочь – она их рисует, потому что умеет. Звание Сергея «Человек года», наверное, тоже о чем-то говорит.

Сейчас финансирование Дома ученых не очень большое. А работает здесь 23 человека. У нас очень и очень невысокие базовые зарплаты. Нас выручает «дорожная карта». Но она приходит в лучшем случае в конце первого квартала, а все время до этого мы сидим в ожидании. И, честно говоря, желающих со стороны работать в таких условиях не очень-то много.
«Пока моя коммерческая деятельность оборачивается существенными потерями конкретно для моей семьи»
Теперь про претензии к коммерческой деятельности. Почему я поучаствовала в создании ЦМИТа? Я очень надеялась, что это будет мастерская с хорошим оборудованием по изготовлению в том числе экспонатов для музея. Идея ЦМИТа практически одновременно пришла с двух сторон: мой сын Артем рассказал о фаблабе (от англ. fabrication laboratory «производственная лаборатория» – прим.ред.) в Барселоне, а Виктор Сиднев – о программе, по которой департамент науки дает деньги на фаблабы. Тогда я написала предварительную заявку от Дома ученых. Из департамента пришел ответ, что мы подходим, но претендовать на грант могут только ООО. Вот так я стала соучредителем ООО.
Тема ЦМИТа интересная, но до конца непродуманная. Социальные обязательства высокие, при этом деньги даются только на оборудование, а не на зарплату педагогам. В ЦМИТах при университетах эта проблема решается легко. У нас не так. К тому же арендная плата за помещения очень высока. Поэтому пока моя коммерческая деятельность оборачивается существенными потерями конкретно для моей семьи. Все премии, которые я получаю в Доме ученых, уходят на содержание фаблаба.
Центр молодежного инновационного творчества «Физическая кунсткамера»
ЦМИТ
Лаборатория, в которой школьники и студенты могут познакомиться с современным технологиям прототипирования и производства продукции (3D-моделирование и печать, лазерная резка и гравировка, работа на токарных и фрезерных станках, промышленный дизайн). Работает на территории ФИАН с 2016 года. Руководитель Центра – Артем Коневских.
О планах
— Вам сложно работать в условиях конфликта?
— Мне было очень неприятно прочитать заметку в «Независимой газете». Но я расцениваю эту заметку, скорее, как некий эмоциональный выпад, сделанный сгоряча, на волне обиды. Я не собираюсь ни с кем конфликтовать и дальше. Но искренне считаю, что я права.
— С одной стороны, Дом ученых – одно из немного мест в городе, где происходит что-то живое и неформальное. Но при этом кажется, что значительная часть троичан вообще не включена. Стоит задача вовлекать новых людей?
— Стоит, конечно. Хотя я бы согласилась с этим утверждением лишь отчасти, ведь у нас уже давно сложился достаточно обширный круг людей, которые с радостью приходят на наши мероприятия. Но этого все равно мало. И пока загадка – когда, сколько и на что люди приходят. Допустим, совершенно спонтанно мы устроили просмотр в телескоп: за два часа до старта создали мероприятие на фейсбуке и люди пришли. С другой стороны, иной раз зовешь загодя, а приходит два человека.
— Есть идеи, как развиваться в ближайшее время?
— Мы собираемся развивать распределенный музей и научный туризм совместно с троицкими институтами. Будем продолжать воплощать задумки на тему Science-Art – в формате выставок, мастер-классов, арт-резиденций. В первую очередь, часть, которая посвящена геоинформатике и космической погоде. Пока непонятно, как мотивировать детей прийти изучать космическую погоду – тема интересная, мы будем искать какую-то фишку. Этим нужно обязательно заниматься, чтобы дети потом пришли в институты работать. А то академики спорят про здания, а если ничего не делать, то скоро здания будут стоять пустые, потому что туда никто не придет заниматься наукой.

Беседовали Витовт Копыток и Лена Верещагина
*Фотографии Михаила Федина и из личного архива Ларисы Коневских и Дома ученых
Made on
Tilda