»
Лиза Фёдорова, экс-архитектор проектного офиса управления архитектуры администрации Дербента
Как в 22 переехать из Питера в Дагестан, построить парк и стать частью команды мастер-плана
Каковы урбанистические чудеса изнутри? «кто твой город» рассказывает историю Елизаветы Фёдоровой, которая в 22 года решилась переехать из Санкт-Петербурга в Дербент максимум на год, а осталась на три: стала частью проектного офиса, придумала и реализовала парк и покорила священную гору.
Я только закончила университет и устроилась на стажировку в «Юнит4» в Питере. Краем уха услышала, что ищут ребят в проектный офис Дербента, но не обращала внимания, пока один из тогдашних коллег не сказал, что в такую авантюру может вписаться какой-нибудь недавний выпускник университета, и не посмотрел на меня.
И я такая: «Дербент? А нужен загранпаспорт для этого?» Я ничего не слышала про город раньше.
Я отправила портфолио, и мне написал Коля (Николай Медведенко, экс-руководитель проектного офиса Дербента), чтобы провести собеседование по телефону. Помню во время звонка я бежала под дождем в Калининграде: мне понравилось его видение будущего. В конце он сказал: «Приезжай как можно скорее». Я недолго думала и согласилась, потому что меня привлек, во-первых, переезд в другую среду, во-вторых, возможность что-то делать, строить, реализовывать. Мне понадобилось две недели, чтобы отгулять на свадьбе у подруги и закончить все питерские дела. Это было в августе 2020 года.
***
Перед поездкой я получила наставления от маминой подруги из Нальчика — вроде тех, что нельзя ходить по улице в коротких шортах и юбках. Нагуглила что-то, почитала «Википедию» (совершенно беспонтовая информация) и поехала. Встречает Дагестан, конечно, очень по-дурацки. Приезжаешь в аэропорт, где весь багаж просто сваливают на ленту. Но мне повезло с таксистом, который всю дорогу рассказывал, какой Дагестан прекрасный.
Перед поездкой я получила наставления от маминой подруги из Нальчика — вроде тех, что нельзя ходить по улице в коротких шортах и юбках. Нагуглила что-то, почитала «Википедию» (совершенно беспонтовая информация) и поехала. Встречает Дагестан, конечно, очень по-дурацки. Приезжаешь в аэропорт, где весь багаж просто сваливают на ленту. Но мне повезло с таксистом, который всю дорогу рассказывал, какой Дагестан прекрасный.
Я ехала с минимумом стереотипов и мало чего ожидала. Поэтому мое представление потихонечку складывалось по рассказам новых коллег знакомых и из личных наблюдений.
Я приехала в пятницу вечером, и у меня были выходные, чтобы познакомиться с городом. Филипп (Филипп Якубчук, руководитель исследовательских проектов МАРШ Лаб, соавтор проектов благоустройства в Дербенте) был в то время в городе, он резко и хорошо погрузил меня в контекст, было очень интересно. Мой приезд выпал на траурные дни, когда в магалах (историческая часть города) проходит религиозный фестиваль: все в красных огнях, флагах, проповедях на азербайджанском — и это происходит прямо на улицах, а туристов тогда было ноль. Интересное столкновение с Дербентом. Оно сразу погрузило в среду восточного города.
И я такая: «А это правда та же самая страна, в которой я родилась?»
Дальше все время что-то происходило: бесконечные знакомства, тусовки, поездки — и это очень помогло адаптироваться. Будто находишься в постоянном путешествии.
Я прожила всю жизнь в Петербурге, и для меня Дагестан в целом казался совсем другим миром, все люди казались другими, совсем с другим опытом, с другими взглядами. В первые полгода я видела отличие во всем — в отношении к религии, праздникам, мужчинам и женщинам, — но чем дольше жила в Дербенте, тем больше замечала, что на самом деле все то же самое, просто с восточным налетом, и следующие полгода, наоборот, видела постоянное сходство.
Я прожила всю жизнь в Петербурге, и для меня Дагестан в целом казался совсем другим миром, все люди казались другими, совсем с другим опытом, с другими взглядами. В первые полгода я видела отличие во всем — в отношении к религии, праздникам, мужчинам и женщинам, — но чем дольше жила в Дербенте, тем больше замечала, что на самом деле все то же самое, просто с восточным налетом, и следующие полгода, наоборот, видела постоянное сходство.
***
Я очень горжусь проектным офисом. У нас была небольшая команда, 11 человек, не больше.
Я очень горжусь проектным офисом. У нас была небольшая команда, 11 человек, не больше.
Каждый был, по сути, ведущим архитектором, который вел свой проект. При этом, находясь внутри администрации, мы были муниципальными сотрудниками и много взаимодействовали с другими отделами. Это было очень необычно для архитектора.
Первым моим реализованным проектом стал подбор цветов для фасадов детских садов. Это было так: подрядчик звонит в управление архитектуры и говорит: «Мы тут прямо сейчас покупаем краску, и нам нужен проект, а Управление капитального строительства сказало, что вы его должны выдать». Мгновенная реализация.
Чаще всего молодые архитекторы очень долго работают в стол. В Дербенте все было не так. Мы сразу достаточно быстро шли к реализации, это классно и очень мотивирует любых архитекторов. И не только архитекторов. У меня было два больших реализованных проекта. Первый ― Парк революционеров, который реализован практически до конца. И улица Орта-Капы, которая реализуется прямо сейчас.
Чаще всего молодые архитекторы очень долго работают в стол. В Дербенте все было не так. Мы сразу достаточно быстро шли к реализации, это классно и очень мотивирует любых архитекторов. И не только архитекторов. У меня было два больших реализованных проекта. Первый ― Парк революционеров, который реализован практически до конца. И улица Орта-Капы, которая реализуется прямо сейчас.
***
Главной задачей при работе с Парком революционеров было постараться отразить айдентику места, но не привычными способами: без скульптур и всего такого.
Раньше парк был парадным сквером с Вечным огнем, скульптурами и аллеей с 40 огромными бюстами, многие из которых даже не были связаны с Дагестаном. В 90-е все это разобрали — возможно, какой-то из памятников стоит у кого-то на даче, я бы не удивилась. Долгое время это был ничейный сквер, потом его минимально восстановили. А следом пришли мы.
Мы хотели сделать человечный парк с понятными функциями, оборудованием, айдентикой. Расскажу о методах, которыми удалось добиться этой человечности в теме революции.
Во-первых, главным цветом парка был выбран красный, но приглушенный. Мы расставили по парку силуэты рабочего, колхозника, пионера, спортсмена — отсылки к советской истории, но в масштабе 1:1 и из необычного материала: листа нержавейки. От него остался обрез — так получились «маленькие осколки революции» в бетонном мощении.
Главной задачей при работе с Парком революционеров было постараться отразить айдентику места, но не привычными способами: без скульптур и всего такого.
Раньше парк был парадным сквером с Вечным огнем, скульптурами и аллеей с 40 огромными бюстами, многие из которых даже не были связаны с Дагестаном. В 90-е все это разобрали — возможно, какой-то из памятников стоит у кого-то на даче, я бы не удивилась. Долгое время это был ничейный сквер, потом его минимально восстановили. А следом пришли мы.
Мы хотели сделать человечный парк с понятными функциями, оборудованием, айдентикой. Расскажу о методах, которыми удалось добиться этой человечности в теме революции.
Во-первых, главным цветом парка был выбран красный, но приглушенный. Мы расставили по парку силуэты рабочего, колхозника, пионера, спортсмена — отсылки к советской истории, но в масштабе 1:1 и из необычного материала: листа нержавейки. От него остался обрез — так получились «маленькие осколки революции» в бетонном мощении.
В парке получилось задать много новых функций и зон, где люди отдыхают, пьют чай, читают книжки. Места получились разными: и для большой компании, и для одного человека — просто расставленные стулья, например. Сделано так, чтобы всем было комфортно.
Появилась нормальная детская площадка, спортивная площадка и площадка для настольного тенниса — эксперимент для Дербента, — она теперь пользуется огромной популярностью.
Появилась нормальная детская площадка, спортивная площадка и площадка для настольного тенниса — эксперимент для Дербента, — она теперь пользуется огромной популярностью.
Я практически полностью занималась реализацией парка и авторским надзором — почти каждый день была на стройке и видела весь процесс: как то, что я начертила, переносится на землю. Это особенное чувство: с одной стороны, я до сих пор не могу поверить, что это мой объект, с другой стороны, могу много рассказывать, как получилось классно.
***
Парк занимает всего гектар, при этом в нем находится четыре предпринимательских объекта. Мы со всеми взаимодействовали: кому-то просто сделали заборы из реек, чтобы выглядело симпатично, а кто-то даже переделал здание по нашему проекту. Чайная начала использовать зоны со столиками в парке как свою веранду — люди приходили посидеть, а к ним подходили принять заказ. Надеюсь, это закончилось.
Раньше в парке была кофейня, совмещенная с шаурмой, под названием «Дербент», город мог просто расторгнуть аренду и снести павильон. Но владелец очень хотел остаться и предлагал перестроить объект. Мы договорились, что он будет делать это по нашему проекту. Получилась стильная кофейня «Октябрь» с посадкой под деревьями. Предприниматель отказался от бизнеса с шаурмой и, в общем, не жалуется.
Парк занимает всего гектар, при этом в нем находится четыре предпринимательских объекта. Мы со всеми взаимодействовали: кому-то просто сделали заборы из реек, чтобы выглядело симпатично, а кто-то даже переделал здание по нашему проекту. Чайная начала использовать зоны со столиками в парке как свою веранду — люди приходили посидеть, а к ним подходили принять заказ. Надеюсь, это закончилось.
Раньше в парке была кофейня, совмещенная с шаурмой, под названием «Дербент», город мог просто расторгнуть аренду и снести павильон. Но владелец очень хотел остаться и предлагал перестроить объект. Мы договорились, что он будет делать это по нашему проекту. Получилась стильная кофейня «Октябрь» с посадкой под деревьями. Предприниматель отказался от бизнеса с шаурмой и, в общем, не жалуется.
***
Самое интересно взаимодействие с жителями ― совет старейшин. Это такой неформальный орган местного самоуправления, который существует в магальной части города. Они часто собираются, обсуждают какие-то вопросы жителей, проблемы, предложения и потом решают их на уровне главы и необходимых служб. У меня был проект, который не реализовался: город должен был построить отдельное здание совета старейшин. Они были заказчиками, и это стало очень необычным опытом.
Запомнилось, как мы общались с жителями, у которых были пристройки к крепостной стене. У одного из них мы должны были снести гараж, чтобы нормально проложить променад. Возникли споры, он захотел сначала гараж взамен, потом гараж побольше, а потом сказал: «Давайте целый дом». Но сейчас он сидит у разбитого корыта, потому что город может через суд снести его постройку. Но это скорее исключение. Мне нравится, что удавалось пойти навстречу жителям, где-то переделать, но в итоге получалось хорошо всем.
Хотя в Дербенте часто возникали ситуации, когда что-то сильно менялось в проекте, из-за того что жители так просили.
Самое интересно взаимодействие с жителями ― совет старейшин. Это такой неформальный орган местного самоуправления, который существует в магальной части города. Они часто собираются, обсуждают какие-то вопросы жителей, проблемы, предложения и потом решают их на уровне главы и необходимых служб. У меня был проект, который не реализовался: город должен был построить отдельное здание совета старейшин. Они были заказчиками, и это стало очень необычным опытом.
Запомнилось, как мы общались с жителями, у которых были пристройки к крепостной стене. У одного из них мы должны были снести гараж, чтобы нормально проложить променад. Возникли споры, он захотел сначала гараж взамен, потом гараж побольше, а потом сказал: «Давайте целый дом». Но сейчас он сидит у разбитого корыта, потому что город может через суд снести его постройку. Но это скорее исключение. Мне нравится, что удавалось пойти навстречу жителям, где-то переделать, но в итоге получалось хорошо всем.
Хотя в Дербенте часто возникали ситуации, когда что-то сильно менялось в проекте, из-за того что жители так просили.
Человек мог прийти и сказать: «Мне нужно, чтобы у меня парковочный карман был прямо перед домом — не в 10 метрах, а прямо перед моими воротами, если гости приедут». Причем у него самого могло даже не быть машины.
Нашими подписчиками были жители, которые могли следить за тем, что происходит, особенной популярностью пользовалась рубрика отдела сноса, который публиковал просто видео сноса незаконных пристроек — АСМР в своем роде. В 2022-м мы запустили урбангодекан. Урбан — «город», годекан — место в селах, где собирается старшее население для обсуждения насущных вопросов, проблем или просто игры в нарды, например. Нам очень понравилось это слово. Оно повсюду используется именно в селах. Изначально это была рубрика в соцсетях, где мы рассказывали урбанистические факты, выпускали небольшие статьи.
Потом инстаграм запретили для муниципальных служб, и мы переименовали аккаунт в makederbent и назвали себя архитектурным медиа.
Потом инстаграм запретили для муниципальных служб, и мы переименовали аккаунт в makederbent и назвали себя архитектурным медиа.
Так появилось первое за 5000 лет архитектурное медиа в Дербенте.
Начали вести его своими силами внутри офиса.
Довольно часто мы сталкивались с хейтом (про нас ходило много легенд, нам выдумывали несусветные зарплаты), поэтому хотелось вести другой диалог с горожанами. Потом поняли, что этого тоже мало. Тогда мы назвали урбангодеканом открытый лекторий, больше похожий на TED, где спикер (мы с коллегами) читал небольшую лекцию про город или какой-то кейс. Было очень классно, у нас получались хорошие мероприятия, удавалось собрать людей.
Довольно часто мы сталкивались с хейтом (про нас ходило много легенд, нам выдумывали несусветные зарплаты), поэтому хотелось вести другой диалог с горожанами. Потом поняли, что этого тоже мало. Тогда мы назвали урбангодеканом открытый лекторий, больше похожий на TED, где спикер (мы с коллегами) читал небольшую лекцию про город или какой-то кейс. Было очень классно, у нас получались хорошие мероприятия, удавалось собрать людей.
Мы даже провели один урбангодекан в Армянской церкви, туда пришло человек шестьдесят точно. Мы развлекались как могли, организовывая культурную среду, в том числе для себя.
Нашему отделу культурного наследия удалось сделать много зданий выявленными памятниками, объектами культурного наследия. Меня очень вдохновил подход наших коллег к выбору этих зданий. Это были дома, в общем-то, непримечательные, особенно не для экспертов, без особого декора, смотришь — просто старый каменный дом, и все. Но именно такие простые дома и формируют Дербент. И именно они под угрозой, потому что их можно снести или перестроить без особых юридических последствий. Поэтому отдел наследия бросился на спасение именно этих домов. Гениально. Мы придумали акцию с плакатами, которые клеили на эти здания, — она стала почти вирусной.
***
***
Когда находишься внутри, то не воспринимаешь, что работаешь в «первом городе России, который реализует мастер-план». Просто делаешь свою работу. Я все еще не знаю, каково это — «реализовать мастер-план».
Потому что по факту ты просто сотрудник, просто занимаешься проектами, просто делаешь город лучше, просто думаешь о его развитии.
К тому же внутри видишь миллион косяков, как все неидеально работает, насколько тяжело иногда дается взаимодействие. Люди воспринимают мастер-план как идеальный рецепт, но по факту, когда пытаешься доказать какому-нибудь отделу ЖКХ, что нужно ставить именно такие скамейки по дизайн-коду, а не другие, это бывает очень тяжело. При этом мне не хочется развеивать мифы про мастер-план. Мне очевидно повезло пожить здесь в золотую эпоху Дербента — расцвет пришелся именно на последние годы.
К тому же внутри видишь миллион косяков, как все неидеально работает, насколько тяжело иногда дается взаимодействие. Люди воспринимают мастер-план как идеальный рецепт, но по факту, когда пытаешься доказать какому-нибудь отделу ЖКХ, что нужно ставить именно такие скамейки по дизайн-коду, а не другие, это бывает очень тяжело. При этом мне не хочется развеивать мифы про мастер-план. Мне очевидно повезло пожить здесь в золотую эпоху Дербента — расцвет пришелся именно на последние годы.
***
Во течение моей жизни в Дербенте я застала все основные изменения города. Когда я приехала, фильтр можно было купить в двух кофейнях. Сейчас кофеен двадцать делают хороший кофе на хорошем зерне. Когда я приехала, было сложно купить черный хлеб с семечками, к которому я привыкла. Где-то полгода я жила и очень грустила, а потом открылся магазин, где пекут хлеб сами. Раньше здесь не было ресторанов с европейской кухней — теперь куча мест, где можно хорошо поесть.
Я поняла, что для меня реально важен климат, потому что здесь я себя чувствовала гораздо лучше, чем в Петербурге. Теплый октябрь, очень солнечный ноябрь. Рано наступает весна: зацветает миндаль, абрикосы, магнолии, гранаты. Все это цветет и пахнет, и это очень классно и сильно влияет на качество жизни.
Здорово, когда есть возможность поехать на выходные в путешествие. Это энергозатратно, но дает очень много вдохновения. Не могу сказать, что я прямо все объездила, но все основные места точно. Много где появились друзья, к которым едешь уже не как турист, а как местный. Самое впечатляющее для меня — восхождение на Шалбуздаг, это самая высокая точка Дагестана. Туда можно попасть только с конца июля до середины августа, когда сходит снег. Приезжаешь в лагерь, где нужно переночевать, чтобы акклиматизироваться. Это место считается паломническим, гора является святой у некоторых мусульман, поэтому в лагере бесплатно кормят. Просыпаешься до восхода солнца и начинаешь восхождение. Меняется картинка: все меньше зелени, все больше камней, потом начинаются марсианские пейзажи, и ты становишься выше облаков.
Во течение моей жизни в Дербенте я застала все основные изменения города. Когда я приехала, фильтр можно было купить в двух кофейнях. Сейчас кофеен двадцать делают хороший кофе на хорошем зерне. Когда я приехала, было сложно купить черный хлеб с семечками, к которому я привыкла. Где-то полгода я жила и очень грустила, а потом открылся магазин, где пекут хлеб сами. Раньше здесь не было ресторанов с европейской кухней — теперь куча мест, где можно хорошо поесть.
Я поняла, что для меня реально важен климат, потому что здесь я себя чувствовала гораздо лучше, чем в Петербурге. Теплый октябрь, очень солнечный ноябрь. Рано наступает весна: зацветает миндаль, абрикосы, магнолии, гранаты. Все это цветет и пахнет, и это очень классно и сильно влияет на качество жизни.
Здорово, когда есть возможность поехать на выходные в путешествие. Это энергозатратно, но дает очень много вдохновения. Не могу сказать, что я прямо все объездила, но все основные места точно. Много где появились друзья, к которым едешь уже не как турист, а как местный. Самое впечатляющее для меня — восхождение на Шалбуздаг, это самая высокая точка Дагестана. Туда можно попасть только с конца июля до середины августа, когда сходит снег. Приезжаешь в лагерь, где нужно переночевать, чтобы акклиматизироваться. Это место считается паломническим, гора является святой у некоторых мусульман, поэтому в лагере бесплатно кормят. Просыпаешься до восхода солнца и начинаешь восхождение. Меняется картинка: все меньше зелени, все больше камней, потом начинаются марсианские пейзажи, и ты становишься выше облаков.
Мы поднимались четыре часа. Мне было тяжело, но когда я шла, то понимала, что каждый шаг, который я делала, был выше, чем любой мой шаг до этого в жизни. Я много где была, но эти ощущения сложно переплюнуть.
***
Я планировала переехать в Дербент на год, в итоге провела три с половиной года. Конечно, когда начинается проект, ты не можешь оставить реализацию, но сейчас я понимаю, что Дербент все же маленький город и мне, как молодому специалисту (мне 25 сейчас), хотелось бы пожить и поработать в разных местах. Не могу сказать, что работа в Дербенте исчерпала себя, но мы уже запроектировали фактически все, что можно запроектировать. Масштабной работы для меня, как специалиста, не осталось. Я поняла, что если не хочу погрузиться в рутину, которая не вдохновляет, то надо уходить.
Я планировала переехать в Дербент на год, в итоге провела три с половиной года. Конечно, когда начинается проект, ты не можешь оставить реализацию, но сейчас я понимаю, что Дербент все же маленький город и мне, как молодому специалисту (мне 25 сейчас), хотелось бы пожить и поработать в разных местах. Не могу сказать, что работа в Дербенте исчерпала себя, но мы уже запроектировали фактически все, что можно запроектировать. Масштабной работы для меня, как специалиста, не осталось. Я поняла, что если не хочу погрузиться в рутину, которая не вдохновляет, то надо уходить.
При этом я не исключаю, что нагуляюсь и когда-нибудь вернусь в Дербент. Мне было тяжело прощаться с дербентской командой, но повезло, что многие уже разъехались. В целом я не первая ушла с вечеринки.