»
«Витая в облаках, они мечтали о будущем, где все случится по нормам». Как развивались советские научные центры
на примере Троицка
Константин Антипин,
исследователь советской архитектуры
исследователь советской архитектуры
Почему подмосковные научные центры возникли не от хорошей жизни и в чем Троицк был верен идеям Ле Корбюзье? Как теоретические изыскания проектного института Академии наук реализовались в конкретном академгородке, как родилась идея башен в лесу и почему проектировщики витали в облаках, строя мечты о будущем, где все будет реализовано по нормам? Рассказывает историк архитектуры, исследующий Пущино, Черноголовку и Троицк, Константин Антипин.
ЧТО ТАКОЕ НАУЧНЫЕ ЦЕНТРЫ И ЗАЧЕМ ИХ ИССЛЕДОВАТЬ
Я исследую научные центры Академии наук в Подмосковье — это города Пущино, Троицк и Черноголовка, их проектировали и активно строили с 1950-го по 1980-е годы.
Рамка Подмосковья логически обособлена от других регионов близостью к Москве как главному научному центру. Строительство городков началось в 1950-е с приходом к власти Никиты Хрущева и практически остановилось с концом СССР: в этот момент начали распадаться мастерские, проектирующие эти города, и заказчик, Академия наук, потерял последние возможности для продолжения развития научных центров и науки в принципе.
Я привнес в эту тему базовую вещь ― архивные исследования. Когда архитекторы ГИПРОНИИ писали свои диссертации и статьи, у них был прямой доступ к проектной документации внутри института, но они пользовались этим несистемно, не в контексте историко-архитектурных исследований. Те же, кто занимается публикациями про научные центры сегодня, делают это без опоры на архивные источники. Из-за этого появляются мифы, легенды, нарративы, которые за десятилетия их трансляции теряют связь с реальностью. Например, про принципы выбора площадок для научных центров. Существует несколько конкурирующих легенд о том, как лично президент Академии наук Александр Несмеянов выбирал место для строительство Пущино. То ли он летал на вертолете и смотрел на поля с высоты, то ли в отпуске плавал на лодке по Оке и приглядел пригорок, на котором в результате построили город. На самом деле история выбора была очень сложной, длинной и запутанной, а участвовали в нем многочисленные инстанции. Исследование не может полагаться на такое, хотя правда оказывается зачастую устроена куда менее поэтично и более нелинейно, чем миф.
Рамка Подмосковья логически обособлена от других регионов близостью к Москве как главному научному центру. Строительство городков началось в 1950-е с приходом к власти Никиты Хрущева и практически остановилось с концом СССР: в этот момент начали распадаться мастерские, проектирующие эти города, и заказчик, Академия наук, потерял последние возможности для продолжения развития научных центров и науки в принципе.
Я привнес в эту тему базовую вещь ― архивные исследования. Когда архитекторы ГИПРОНИИ писали свои диссертации и статьи, у них был прямой доступ к проектной документации внутри института, но они пользовались этим несистемно, не в контексте историко-архитектурных исследований. Те же, кто занимается публикациями про научные центры сегодня, делают это без опоры на архивные источники. Из-за этого появляются мифы, легенды, нарративы, которые за десятилетия их трансляции теряют связь с реальностью. Например, про принципы выбора площадок для научных центров. Существует несколько конкурирующих легенд о том, как лично президент Академии наук Александр Несмеянов выбирал место для строительство Пущино. То ли он летал на вертолете и смотрел на поля с высоты, то ли в отпуске плавал на лодке по Оке и приглядел пригорок, на котором в результате построили город. На самом деле история выбора была очень сложной, длинной и запутанной, а участвовали в нем многочисленные инстанции. Исследование не может полагаться на такое, хотя правда оказывается зачастую устроена куда менее поэтично и более нелинейно, чем миф.
контекст
Подмосковные научные центры возникли не от хорошей жизни. Научные институты неплохо чувствовали бы себя внутри Москвы, за исключением объектов, которые в Москве не могли быть в принципе, например взрывного полигона в Черноголовке или Пущинской радиоастрономической обсерватории.
Все три центра схожи динамикой своего развития: они активно проектировались и строились в короткий промежуток с 1950-го по 1980-е. Похожи они и тем, что проектировались внутри одной организации, которая опиралась на глубокие теоретические изыскания в области архитектуры научных учреждений.
ГИПРОНИИ ― государственный институт по проектированию научно-исследовательских институтов, лабораторий и научных центров Академии наук СССР. Этот ведомственный проектный институт возник на базе Академпроекта, который был организован в структуре Академии наук в 1938 году для проектирования научных учреждений.
Но кроме собственно институтов ГИПРОНИИ проектировал города — такая задача возникла перед Академией наук во второй половине 1950-х, и решать ее зачастую стали собственными силами, не обращаясь к профильным проектным организациям. Все исследуемые мной научные центры возникли на пустом месте, построены по модернистским проектам с нуля. Да, они получили названия от старых населенных пунктов, но ничего не наследовали от них в планировке. Особенно ярко это видно в Пущино и Черноголовке. История Троицка чуть сложнее, в нем не настолько явно прослеживается последовательный градостроительный замысел.
Но кроме собственно институтов ГИПРОНИИ проектировал города — такая задача возникла перед Академией наук во второй половине 1950-х, и решать ее зачастую стали собственными силами, не обращаясь к профильным проектным организациям. Все исследуемые мной научные центры возникли на пустом месте, построены по модернистским проектам с нуля. Да, они получили названия от старых населенных пунктов, но ничего не наследовали от них в планировке. Особенно ярко это видно в Пущино и Черноголовке. История Троицка чуть сложнее, в нем не настолько явно прослеживается последовательный градостроительный замысел.
ФАКТОРЫ ВЛИНИЯ
"Ленточное" проектирование Троицка
В Троицке изначально был НИИ земного магнетизма, который долгое время стремился в структуру Академии наук, поскольку у той было больше возможностей до прихода Никиты Хрущева к власти. Поэтому директор НИИ был рад отдать часть своей территории под строительство нескольких институтов Академии наук. Первым таким стал Институт физики высоких давлений, для его сотрудников начали оперативно строить жилье. Затем решили построить на территории корпус комиссии по спектроскопии, который потом преобразовался в самостоятельный институт. С выделением в 1963 году большой площадки под испытательную станцию ФИАН окончательно решилось, что Троицк, тогда еще так не называвшийся, будет крупным научным центром, и новый генеральный план нужно делать с расчетом на дальнейший рост. Он был создан к 1965 году по принципам пущинского: параллельное развитие научной и жилой зон в виде лент, тянущихся в направлении юго-запада от Москвы.
Микрорайон «А» уже существовал, за ним в ряд выстроились следующие — «Б», «В», «Г», «Д». Но быстро поняли, что лесничество не дает рубить ценный лес, а вокруг микрорайона «А» практически нет свободного места: на северо-востоке развитие блокирует территория НИИЗМа (ныне ИЗМИРАНа), на юго-востоке и юге — институты Академии наук, с остальных сторон лес. Вообще, внимание к природе при строительстве научных центров было относительно велико: при строительстве крупных городов промышленности, Набережных Челнов или Тольятти, с деревьями никто не считался — все равнялось с землей и раскатывалось в ровный плац. В научных центрах, не столь гигантских, архитекторам удавалось больше внимания уделять деталям и в процессе авторского надзора следить за судьбой каждого дерева.
Микрорайон «А» уже существовал, за ним в ряд выстроились следующие — «Б», «В», «Г», «Д». Но быстро поняли, что лесничество не дает рубить ценный лес, а вокруг микрорайона «А» практически нет свободного места: на северо-востоке развитие блокирует территория НИИЗМа (ныне ИЗМИРАНа), на юго-востоке и юге — институты Академии наук, с остальных сторон лес. Вообще, внимание к природе при строительстве научных центров было относительно велико: при строительстве крупных городов промышленности, Набережных Челнов или Тольятти, с деревьями никто не считался — все равнялось с землей и раскатывалось в ровный плац. В научных центрах, не столь гигантских, архитекторам удавалось больше внимания уделять деталям и в процессе авторского надзора следить за судьбой каждого дерева.
Вначале из желания сохранить природу родилась идея строительства в лесу точечных высотных башен. По сути, предлагались идеи Корбюзье с лучезарным городом, где между небоскребов гуляет ветер, светит солнце и растет лес.
Идея строительства точечных высотных башен
Группами по 3–4 башни дома должны были обступать комплексы обслуживания с детскими садами, торговлей и культурными учреждениями.
Высотное жилое строительство было дорогим. Разреженное размещение групп домов с большими промежутками требовало растягивания коммуникаций, а обход лес стороной дополнительно увеличивал длину и стоимость предприятия. Проект не получил согласования.
Вместо этого решили строить новое жилье в бывшем поселке при ткацкой фабрике. Там ГИПРОНИИ столкнулся с областной проектной системой, поскольку поселок проектировался институтом Мосгражданпроект, и в первые годы институтам пришлось координировать свою работу друг с другом. Затем ГИПРОНИИ взял все проектирование в свои руки, но в целом в тот момент у небольшого по населению городка образовалось две точки роста: на юге и севере, — при этом ресурсы для развития в плановой экономике конечны, так что процесс замедлился.
Высотное жилое строительство было дорогим. Разреженное размещение групп домов с большими промежутками требовало растягивания коммуникаций, а обход лес стороной дополнительно увеличивал длину и стоимость предприятия. Проект не получил согласования.
Вместо этого решили строить новое жилье в бывшем поселке при ткацкой фабрике. Там ГИПРОНИИ столкнулся с областной проектной системой, поскольку поселок проектировался институтом Мосгражданпроект, и в первые годы институтам пришлось координировать свою работу друг с другом. Затем ГИПРОНИИ взял все проектирование в свои руки, но в целом в тот момент у небольшого по населению городка образовалось две точки роста: на юге и севере, — при этом ресурсы для развития в плановой экономике конечны, так что процесс замедлился.
общегородские центры, которые так и остались мечтами
Нужно сказать пару слов о системе ступенчатого обслуживания. Ее высшая точка ― это общегородской центр, его ни в одном научном центре Подмосковья не построили. Вторая ступень ― центры микрорайонного обслуживания, которые можно было наполнять разными функциями: магазины, зрелищные или спортивные залы, парикмахерские, библиотеки и так далее. Третья ступень ― пункт первичного обслуживания. В нем размещались функции, которые закрывали дыры в зонах покрытия обслуживания более высоких уровней. Это тоже могли быть магазины, столы заказов, ремонтные мастерские…
Но общегородские центры не успели построить, потому что было недостаточно средств и их в первую очередь отправляли на строительство жилья и социальной инфраструктуры первой необходимости вроде школ и детсадов. От самой низкой ступени, блоков первичного обслуживания, отказались, потому что их замысел, опробованный впервые в Новосибирске, не оправдал себя. В итоге остался только уровень микрорайона, и построенные на нем здания общественных центров в подмосковных академгородках стали выполнять роль общегородского обслуживания.
В Троицке был задуман грандиозный городской центр в северной части города. Для него частично здания построены, например Дом быта и универмаг. Но единого городского ансамбля, который бы объединял разрозненные районы, нет. Можно проследить нечто общее между микрорайоном «Б» и застройкой Северного жилого района. Это индивидуально спроектированные цокольные жилые этажи у высотных жилых домов, наполненные общественными функциями. Такое решение позволяло увеличить плотность застройки и сохранить лес в микрорайоне «Б», но одновременно упрощало согласование проекта, ведь встроенно-пристроенные блоки жилых домов требовали прохождения куда меньшего числа инстанций, нежели самостоятельные здания. Это привело к тому, что дома стали строиться поверх системы обслуживания.
Но общегородские центры не успели построить, потому что было недостаточно средств и их в первую очередь отправляли на строительство жилья и социальной инфраструктуры первой необходимости вроде школ и детсадов. От самой низкой ступени, блоков первичного обслуживания, отказались, потому что их замысел, опробованный впервые в Новосибирске, не оправдал себя. В итоге остался только уровень микрорайона, и построенные на нем здания общественных центров в подмосковных академгородках стали выполнять роль общегородского обслуживания.
В Троицке был задуман грандиозный городской центр в северной части города. Для него частично здания построены, например Дом быта и универмаг. Но единого городского ансамбля, который бы объединял разрозненные районы, нет. Можно проследить нечто общее между микрорайоном «Б» и застройкой Северного жилого района. Это индивидуально спроектированные цокольные жилые этажи у высотных жилых домов, наполненные общественными функциями. Такое решение позволяло увеличить плотность застройки и сохранить лес в микрорайоне «Б», но одновременно упрощало согласование проекта, ведь встроенно-пристроенные блоки жилых домов требовали прохождения куда меньшего числа инстанций, нежели самостоятельные здания. Это привело к тому, что дома стали строиться поверх системы обслуживания.
и другие особенности троицка
Микрорайон «А» интересен тем, что был построен во время общего формирования новой советской градостроительной модели. Микрорайон «Б» интересен отходом от этой модели, поиском новых оригинальных решений, попыткой сохранить лес внутри микрорайона. Не зря у архитекторов этого микрорайона получилось добиться экспериментального статуса и послаблений в процессе согласований. Все это, безусловно, встречало множество препятствий, но их преодоление было одной из тривиальных практик для советских архитекторов: ничего интересного сделать без борьбы было невозможно. Застройка северной части Мосгражданпроектом менее интересна, чем решение микрорайона «А» и «Б». Это отчасти стихийное строительство в компромиссных условиях: брали устаревшие типовые панельки. Строили то, что в Москве не нужно, единства в застройке добиваться почти не удавалось.
Корпуса ИФВД сверху
Если говорить о единых принципах, которые разрабатывались в ГИПРОНИИ, то их отражение в архитектуре Троицка найти довольно тяжело. В архитектуре отдельных зданий, научных учреждений ― да. Институт физики высоких давлений — яркий пример организации института из самостоятельных типовых блоков, которые объединялись между собой переходами. Это время, когда в ГИПРОНИИ разработали типовые проекты лабораторных корпусов, — 1961 год. Ранее все институты проектировались, по сути, индивидуально. Новый же принцип позволил с типовыми блоками строить что-то новое с минимумом индивидуальных деталей. Но архитекторы все равно стремились их добавить: к примеру, Институт физики высоких давлений, встречает сотрудников шикарным парящим козырьком у входа. Конструкторское бюро ФИАН — тоже блочный принцип новой эпохи.
Заимствованный у Академгородка общественный центр
В жилой части были проектные решения, которые имели определенную преемственность с другими работами ГИПРОНИИ. Например, микрорайон «А», где используется проект общественного центра микрорайона, который в первый раз был разработан для Новосибирского академгородка.
Почему в Троицке нет элитного жилья для научных кадров? В Черноголовке были построены коттеджи для ученых со своими участками. В Протвино такая же история. В Пущино хотели, но не сделали. Зоны индивидуального строительства в микрорайоне «А» были задуманы под коттеджи для руководства научного центра, но в советское время не построили. Близость же Троицка к Москве, по всей видимости, давала возможность академикам не переезжать туда и сохранять квартиры в столице.
Почему в Троицке нет элитного жилья для научных кадров? В Черноголовке были построены коттеджи для ученых со своими участками. В Протвино такая же история. В Пущино хотели, но не сделали. Зоны индивидуального строительства в микрорайоне «А» были задуманы под коттеджи для руководства научного центра, но в советское время не построили. Близость же Троицка к Москве, по всей видимости, давала возможность академикам не переезжать туда и сохранять квартиры в столице.
в советских рамках
Согласование любого строительства всегда было предметом торга. Когда академия строила жилье во Фрязино, где тоже планировала развивать научный центр, ей ставились дополнительные требования: вы должны построить не только жилье для сотрудников своего института, но и, например, построить очистные сооружения на весь город, больницу, рассчитанную на всех его жителей. Этими условиями тормозилось проектирование, строительство останавливалось по разным причинам. Власти города вцеплялись в любое ведомство, которое приходило к ним, пытаясь содрать с новичка три шкуры, потому что ни у кого не было средств обеспечить нормы по обслуживанию. Но у Академии наук их тоже не хватало — даже на себя, так что во Фрязино научный центр организовать не вышло, а развивать стали новые городки, где ученые сами были себе хозяевами и средства шли только на инфраструктуру для них самих.
Хотя в справедливой коллаборации строить было бы выгоднее, советская система, у которой по нормам должно быть хорошо, на самом деле больших возможностей для реализации этих норм не имела. Поэтому власти вцеплялись в каждого, кто обладал хотя бы мнимой возможностью, пытались навесить на него обязательства, которых не могла выполнить предыдущая организация.
Еще до начала перестройки наметился вектор остановки развития научных центров. После Олимпиады в принципе ничего, кроме жилья, особо не строилось. Даже в городах ресурсного Минсредмаша никаких общественных зданий больших не строили. В советской экономике не было денег в принципе. Максимум, чего удавалось добиться, например, в Протвино — это пристройка к существующему ДК: костыль, увеличение емкости культурного учреждения, но не за счет нового строительства, а за счет пристройки, которую не надо согласовывать в верхах.
Хотя в справедливой коллаборации строить было бы выгоднее, советская система, у которой по нормам должно быть хорошо, на самом деле больших возможностей для реализации этих норм не имела. Поэтому власти вцеплялись в каждого, кто обладал хотя бы мнимой возможностью, пытались навесить на него обязательства, которых не могла выполнить предыдущая организация.
Еще до начала перестройки наметился вектор остановки развития научных центров. После Олимпиады в принципе ничего, кроме жилья, особо не строилось. Даже в городах ресурсного Минсредмаша никаких общественных зданий больших не строили. В советской экономике не было денег в принципе. Максимум, чего удавалось добиться, например, в Протвино — это пристройка к существующему ДК: костыль, увеличение емкости культурного учреждения, но не за счет нового строительства, а за счет пристройки, которую не надо согласовывать в верхах.
Генплан Троицка 1970-х
В условиях стагнации, когда проекты не реализовывались, аппетиты архитекторов только росли. Коллективы мастерских, которые жили в проектируемых ими городах, хотели для них всего самого лучшего и проектировали порой утопических масштабов вещи без оглядки на перспективы реализации. Витая в облаках, они мечтали о светлом будущем, где все случится по нормам.
В проектах в 1980-х годов для Пущино, Черноголовки, Троицка можно наблюдать самые фантастические вещи. Например, в генеральный план Троицка 1970-х годов уже выглядит как утопия с гигантскими кольцами ускорителей, запруженными оврагами, парком величиной с город и множеством общественных зданий. Масштаб проекта превышал объем существующей застройки и реальные возможности развития уже на порядки.
В проектах в 1980-х годов для Пущино, Черноголовки, Троицка можно наблюдать самые фантастические вещи. Например, в генеральный план Троицка 1970-х годов уже выглядит как утопия с гигантскими кольцами ускорителей, запруженными оврагами, парком величиной с город и множеством общественных зданий. Масштаб проекта превышал объем существующей застройки и реальные возможности развития уже на порядки.