Как устроена работа градозащитника

Градозащитники ― это люди, которые занимаются сохранением городской среды от волюнтаристских инициатив или неудачных решений. Раньше это было скорее активизмом, формой борьбы за локальные места наших городов, то сейчас стало полноценной второй работой для многих людей.

Самый главный критерий работы градозащитника, на мой взгляд, заключается в том, чтобы работа над проблемой была доведена до логического конца. Градозащитники, которые занимаются сохранением культурного наследия могут, например, судить о своей эффективности по томам научных исследований и проектов документации по реставрации объектов культурного наследия, которые они поставили на охрану.

Сейчас, на мой взгляд, градозащитники работают скорее скрытно. Если мы расскажем какому-нибудь органу местного самоуправления, что собираемся ставить на охрану какой-либо объект, нам чаще всего скажут: мы в этом не заинтересованы, мы сейчас все снесем, потому что нам это не нужно, у нас нет в критериях нашей эффективности показателя, по которому мы должны реставрировать объекты культурного наследия, а проблем у нас много и без вашего «наследия».

Я много раз слышал тезис о конфликтности и непримиримости градозащитников от тех людей, которые хотят во что бы то ни стало продавить свое решение сделать одну из стен культурного наследия стеклянной, например. Многие градозащитники могут согласиться с разными решениями в реставрации, но это не значит, что с наследием можно делать все, что захочется.

Преимущественно работе градозащитников никто не мешает. Проблемы могут возникнуть тогда, когда спор перерастает в борьбу за объект культурного наследия. Когда памятник стал жертвой или может стать жертвой сращивания бизнеса и власти.

Поэтому непримиримости нет, есть только очень конкретная позиция: мы должны сохранить памятник. Поставить стеклянную стену вместо кирпичной или изменить высоту кровли, сделать дополнительный этаж ― все это допустимо только в самых крайне редких случаях, и решение должно быть принято не одним лицом, а коллегиально — научно-методическим советом.

Пример Дома Булочниковых на Большой Никитской, где надстраивают этажи, хотя несколько лет назад обещали не изменять его архитектурно-художественный облик, — доказательство тому, почему надо всегда доводить дело до конца, не доверять обещаниям, самим ставить здание на охрану, закреплять как предмет охраны высотность, этажность. Как на надстройку реагировать? Это будет проявлением конфликтности? Тут мы должны быть принципиальными и спрашивать с органов власти выполнение их обещаний.

Чаще всего органы охраны памятников не очень хотят разбираться в спорных вопросах. Сейчас все решает рабочая группа, которая состоит из людей, назначенных самими органами охраны памятников. И нет такого органа, который бы к каждому случаю подходил индивидуально.

В последние годы изменилось самое главное ― отношение власти. Раньше было так: отдаешь оформленный паспорт в орган охраны, и все, памятник зарегистрирован, его уже снести нельзя.

Двадцать лет назад постановкой на охрану активно занимались даже органы государственной и муниципальной власти, и сегодня они могут инициировать постановку на охрану, но этим правом пользуются редко. Двадцать лет назад в Комитете по культуре города сидел человек, который оформлял заявления на признание местных достопримечательностей объектами культурного наследия. Сейчас в органах государственной и муниципальной власти отношение к этому преимущественно негативное. Изменить это отношение можно только путем создания субъектности у социально-общественной единицы. Это возможно, если вас еще сверху поддержит поручение губернатора или президента.

Еще один способ изменить отношение — трехуровневая структура, которая будет целенаправленно заниматься культурным наследием, Росохранкультура, ее необходимо восстанавливать. Она когда-то существовала, но потом ее объединили с Минкультуры РФ.

Сегодня органы власти не любят сообщать обществу о принятых решениях, заинтересованы принимать решения вдали от людей и ставить их перед фактом. И конечно, в условиях, когда у вас все уже согласовано, все разрешения получены, остановить этот процесс чаще всего можно только скандалом. Это все прекрасно понимают, в том числе и власть. Иногда просто случаются подмены: заявляют, что будет капремонт, в итоге получается «глубокая реконструкция» со сносом капитальных стен и строительством нового здания.

Ситуация с охраной культурного наследия от города к городу отличается. Например, в Королеве и, скажем, Истре диаметрально противоположные случаи. Там, где нет активных застройщиков, нет нужды заниматься протестной активностью, можно спокойно договориться с органами местного самоуправления. Москва совсем другая вселенная. Но могу сказать, что вслед за взаимопроникновением Москвы в ближайшее Подмосковье отношение участников рынка недвижимости, различных сообществ, местных властей к вопросу сохранения наследия в целом обостряется. Иногда приходится устраивать скандалы, потому что исчерпаны возможности решить проблему путем диалога. Иногда и общество не готово увидеть протянутую руку, но это случается крайне редко.

Во многом ситуация с наследием зависит от личности и отношения руководства региона и чиновников на ответственных должностях. Позиция лично губернатора Московской области Воробьева по отношению к объектам культурного наследия была крайне негативной, этот тренд удалось переломить в 2022 году. За счет чего? За счет грандиозных скандалов, за счет того, что люди, которые занимают не последние позиции в общественной и государственной деятельности, стали обращать на это внимание и выступать против сносов объектов культурного наследия. Ситуация разительно изменилась, и когда сменился начальник Главного управления культурного наследия Московской области.

Где-то бывает как в Татарстане, где можно посмотреть на лучшие практики реставрации, приспособления, работы с охраной памятников. Где-то — как в Калининградской области, где можно посмотреть, как проводят капремонт, когда занимаются этим не для галочки. Но чаще всего у регионов не хватает кадров и губернаторов с эмпатией к местному культурному и историческому наследию.

Сейчас активно обсуждается вопрос снижения барьеров для реставрации многоквартирных домов. Только снижением барьеров, требований к охране объектов культурного наследия не обойтись. Объекты культурного наследия для того и ставят на охрану, чтобы при работе с ними люди включали голову и думали, что они делают с этим объектом, задумывались, спрашивали третье мнение. Для этого существуют проектная организация, проект реставрации и приспособления к современному использованию, эксперты, которые этот проект оценивают, и орган охраны, который это утверждает.

Это бюрократия, и она нужна. Вопрос только в том, что она должна быть подъемной для исполнения. Предприниматель должен прийти в организацию, и ему должны оперативно подготовить качественный проект. Для этого нужна высокая квалификация сотрудников, которые в этой сфере работают. Должны быть соответствующие кадры и рынок, в котором эта организация работает, нормальные зарплаты. Это комплексная задача. Если мы будем просто снимать барьеры для проведения работ на памятниках некомпетентными лицами, то они возьмут цемент и будут им залатывать дыры на фасаде, а потом этот цемент отвалится с кусочком памятника.

Кроме того, надо иметь в виду, что архитекторы и проектировщики идут в профессию не просто так, люди хотят реализовать свои амбиции, которые иногда идут вразрез с интересами объекта культурного наследия. И тогда органы охраны говорят: «Мы этого не можем допустить, пожалуйста, уберите ваши эти панорамные окна и сделайте все как было». И почти всегда это бывает обоснованно.