Как мы занимались урбанистикой в нулевые

Я историк по первому образованию, и потому история городов всегда была предметом моего внимания: как договаривались элиты и горожане, как складывалось местное самоуправление.

Книга Ричарда Флориды «Креативный класс» 2002 года окончательно сподвигла не только к осмыслению и созерцанию, но и к действиям в городе. В те годы городские слои искали свое место в истории. Книга дала новые ориентиры. Для меня, для городских активистов было важно найти единомышленников, сформировать вокруг себя комфортную среду. Мы искали и находили друг друга в ЖЖ, это было легко. 

После того как я сделал несколько постов про креативный класс, в ЖЖ меня зафрендил бывший губернатор Пермской области Олег Чиркунов, будущие друзья-единомышленники из ГК «Прогрессор». Прекрасно помню, как небольшой группой в скайпе обсуждали с Константином Бочарским во время его работы в журнале «Секрет фирмы» карту креативного класса в Москве и то, каким образом устанавливать горизонтальные связи в дальнейшем. 

Проблемы малых городов (пятидесятитысячников) в России за последние десятилетия несильно изменились: такая же устаревшая инфраструктура — социальная, культурная и инженерная, отток населения в связи с изменившимися экономическими обстоятельствами после трансформации государства в 1991 году. Переход от индустриальной к постиндустриальной экономике одновременно стал для многих городов шансом найти новые ресурсы, а для кого-то звучал и звучит похоронным маршем. Это мы наблюдали на примере моногорода Пикалево. Сошлюсь на слова Глеба Тюрина, который описал проблему в Пикалево через следующие узкие места:  узкая специализация экономики, сбои в производственных цепочках, их порождали структурные изменения в экономике, отсутствие у людей веры в то, что они сами могут сделать свой город лучше, нехватка перспективы. И до сих пор в Пикалево цементные дожди. 

Эксперимент в Вологодской губернии начался в 2006 году с трех сельских территорий, куда высадился десант из московских вузов. Сообщество ГК «Прогрессор», поддержанный региональной властью, организовал проектную школу, где студенты из Москвы совместно с жителями Вологодчины создавали видение будущего. Это была история, где был создан кадровый резерв, инициативное ядро для дальнейшего формирования перспектив жителей и городов. Семинары проходили в Шексне, селе Новленском и, если не ошибаюсь, в городе Кириллове. 

А уже в 2008 году в Тотьме администрации района и города были в самой гуще событий, общались с консультантами как во время, так и между проектных сессий.

Это было время брендинговых историй, когда города по всей России формировали свои легенды, искали идентичность и самость. Губернатор в те времена уже запустил проект «Родина Деда Мороза» и делал все возможное, чтобы ярких, привлекательных мест для туристов было как можно больше.

Первая проектная сессия собрала несколько десятков идей, которые были представлены местному сообществу. Многих удивило одно из заданий — написать эссе. Над некоторыми идеями смеялись местные жители, но, что удивительно, большинство этих идей реализованы сегодня. 

Перечень идей: Русская Америка, колокольный перезвон с Аляской, Музей Конюхова, кафе и рестораны, масса предложений для отдыха и развлечения туристов, но самое главное — плотный календарь региональных и федеральных событий, которые именно в Тотьме проводятся уже много лет.
Организаторы и участники мечтали, чтобы после проектной школы появились молодые люди, музейщики, которые захотели бы жить в Тотьме и развиваться вместе с ней. И они появились, вернее, он появился и собрал разрозненные музеи в единый комплекс — и ему помогали все — Алексей Новосёлов.

На его странице можно увидеть, какие мероприятия сейчас привлекает наша крохотная Тотьма. Алексей в разговорах с бывшими организаторами проектной сессии несколько лет тому назад высказывал желание/проблему — отсутствие статуса регионального музея, который бы открыл другие возможности для финансирования музейного комплекса.

В Новленском историческом поселении все потихоньку налаживается, улицы убираются, восстановлен убитый в советские годы бассейн. Воссоздан парк для молодежи со скамейками для поцелуев. 

Стоит ли говорить, что урбанистка — это комплекс знаний. У различных социальных страт есть свое мнение на этот счет. Например, настоящий урбанист говорит «градоустроительство» (если в Word набирать это слово, оно будет подчеркнуто красным), а не «градостроительство», да и вообще старается не употреблять это слово. Урбанистику сложно назвать термином в строго научном понимании. 

Про активистское сообщество скажу следующее: повивальной бабкой были различные международные структуры и институты, через которые прошли в то время 80 процентов участников различных городских инициатив. Да и где было учиться экономике города, управлению сообществами, муниципальному праву или городскому планированию. Советские вузы этому не учили, а кафедр урбанистики до сих пор, наверное, не больше десятка по стране. 

Добавлю также, что ролевики, как остатки или преемники клубов любителей фантастики — движения в СССР, стали одной из школ, где участники получали особые навыки в общении и соорганизации. Например, Уральское ролевое движение взрастило предпринимателей и активистов, которые затем могли легко привлекать горожан к различным инициативам. Это вполне себе было местом силы, где, как в сказках Бажова, ковался не только щит СССР и РФ, но и была особая атмосфера инакомыслия, позитивного, созидающего, рождающего последователей, продолжателей. Впрочем, возможно, я идеализирую. Отметим журнал «Татлин» как качественный продукт, собравший вокруг себя команду и последователей. «Татлин» не просто журнал, а вдохновитель различных городских инициатив.

Также нельзя не отметить сибирские города — Омск, Новосибирск, — которые боролись пятнадцать лет тому назад за звание интеллектуальной и культурной столицы Сибирского региона. Например, в 2007 году родилась школа социального предпринимательства «Новотерра», инициатором которой был Евгений Дубровин. Евгений — выпускник исторического отделения гумфака НГУ, творил в разных сферах: образование, молодежная политика и бизнес-образование. Он один из создателей проектов теледебатов «Приглашение на казнь» и «Прямая речь» на ГТРК «Новосибирск», организатор и эксперт мероприятий в сфере социального и креативного предпринимательства. Вспомним журнал «Проект Байкал», освещающий вопросы градостроительства, дизайна, наследия, архитектуры и ландшафта. На мой взгляд, лучший журнал для старых и молодых урбанистов.

Глеб Тюрин, человек-легенда, о нем я пару слов уже сказал выше. Мобильный, чуткий к проблемам, заводной и энергичный. По-моему, я встретился с ним первый раз на одной из политологических школ, а затем на Сахалине, на молодежном форуме «СелиСах». Широко известна в узких кругах его книга «Опыт возрождения русских деревень». Он же, как Прометей, в одиночку занимался оживлением Пикалево. 

Можно добавить Виталия Саакова из Ульяновска с его лабораторией PRISS. В начале нулевых он работал над проектом «Региональный дизайн и его культурные рынки», сотрудничал с В.Л. Глазычевым в рамках книги «Глубинная Россия» в 2000–2002 годах, которая описывала малые города России. К сожалению, мы лично не общались, была всего лишь незначительная переписка. Виталий — организатор многочисленных семинаров, например семинара для муниципальных предприятий «Задачи и средства управления физическими и символическими активами городских территорий» в 2011 году.

В моем родном Воронеже был кружок вокруг Михаила Александровича Кутузова, где нам передавали опыт в организации, инициации и майевтики проектов в сфере развития территорий, человеческого капитала. Отличник Киевского высшего военно-морского политического училища, это был человек-энциклопедия, автор журнала «Экономические стратегии», публиковался на страницах «Русского архипелага». Член Общества изучения Амурского края, участник двух конных экспедиций вдоль Амура. Именно у него лежит моя книга Ричарда Флориды «Креативный класс» с авторской подписью, которая появилась у меня буквально через год после ее выхода. Его знания по литературе меня просто потрясли, не говоря о его компетенциях в различных областях гуманитарных наук. Автор концепции династиеведения. Работал над текстами вместе с Марком Мееровичем и Петром Щедровицким.

Не знаю, почему не звучит фамилия А.Ю. Согомонова, обладающего харизмой, убедительного, увлекательно пишущего, вовлекающего в практические семинары, ролевые и симуляционные игры. Постоянный автор журнала «Неприкосновенный запас», кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Института социологии ФНИСЦ РАН.

Михаил Кожаринов, он же Миха. До сих пор с удовольствием вспоминаю, как мои друзья из ГК «Прогрессор» отвезли меня в глухомань, на какую-то туристическую базу, осенью, где я услышал слово «ретриты», образовательные треки. Михаил и его бюро «Солинг» были и есть авторы и практики компетентностных моделей образования. 

Из моего поколения — Святослав Мурунов из Пензы. Не знаю, является ли он сейчас членом группы Минстроя РФ по программе «Городская среда». Он инициатор сети Центра прикладной урбанистики (ЦПУ), я сам бывший ее участник. Пенза так и не стала местом силы, но энергия и знания Свята плавно распределялись по весям нашей родины.

Я постарался избежать упоминаний фамилий, которые и так без меня на слуху.

Как я отмечал чуть выше, урбанисты нулевых заложили основы. Создали удобрение, почву для дальнейшего развития. Но в какой-то момент, мне кажется, потеряли связь с горожанами, не сумев стать субъектом действия. Хотя такие надежды и ожидания были как внутри профессионального и активистского сообщества, так и у «ширнармасс». Мне видится, что хорошие контракты с государством и корпорациями стерилизовали намерения и действия многих участников феномена урбанизма. Плюс с помощью повестки хипстерского урбанизма сформировали оптику, где общество и город видны только с одной стороны.

Сложился культ Джейн Джейкобс, а не, например, Дэвида Харви. Урбанисты удачно справились с тем, что легитимизовали собственность, приватизированную еще в девяностые, но не смогли или не хотели быть субъектами, хотя я отчасти наговариваю.

Мой главный тезис для друзей активистов и профи: войну смыслов мы не проиграли, даже удалось выиграть пару сражений, и мы до сих пор отступаем. Но благодаря совместным действиям с жителями страны — а мы часть России, мы шевелимся и взбиваем молоко, как лягушка в известной байке.