ИНТЕРВЬЮ
Идеология компактного города
у нас получилась
Владимир Банит. Человек,
который спроектировал Троицк.
Хорошо, когда у города есть план. От планов 1970-х Троицку достался экспериментальный микрорайон с европейской площадью, пешеходным бульваром, островками нетронутого леса и краснокирпичными зданиями. В чем была идея и как все это получилось?

«кто твой город» поговорил с Владимиром Банитом, который работал в мастерской ГИПРОНИИ и отвечал за проектирование микрорайона «Б».
Как вы стали заниматься проектированием Троицка, или Научного центра АН СССР в районе Красной Пахры, как тогда его называли?

Я начал работу [по Троицку] в ГИПРОНИИ Академии наук в Москве. Это было в 1972 году, а проектирование Троицка велось задолго до этого. Началось с довоенного времени ИЗМИРАНом, позже добавилась площадка Института Курчатова (ФИАЭ имени Курчатова, сейчас ТРИНИТИ — прим.ред.). Это были первые градостроительные объекты. Но вообще-то главный объект до этого времени — Троицкая фабрика. Мы почему-то исключаем из нашей реальности ее 400-летнее существование.

В составе Академии наук СССР был создан институт ГИПРОНИИ, перед которым стояла задача спроектировать объекты науки, научные центры по всей стране. Директором стал Юрий Платонов...

Основатель института — знаменитый архитектор, академик архитектуры Академии наук СССР Алексей Викторович Щусев. А в 1970-х генеральным директором был Борис Алексеевич Савельев. Платонов был главным архитектором института. Савельев был грамотным директором, он создавал филиалы по всей стране, в Ленинграде, Новосибирске, Владивостоке, и в Молдавии, и в Киеве, и в Алмате, и в Баку. Институт имел всесоюзное значение в области проектирования и нового градостроительства научных центров. Были спроектированы Пущино, Дубна, целая система моногородов с точки зрения науки, которые позже стали наукоградами.

Больших успехов добились в Новосибирске. Новосибирский научный центр возглавлял академик Михаил Алексеевич Лаврентьев, вице-президент академии наук СССР. Он руководил всей политикой создания центра, определял, какими должны быть научная, градостроительная, функциональная, технологическая составляющая. Я МАРХИ закончил в 1968 году, поступил в ГИПРОНИИ в 1972 году. Под руководством Лаврентьева я четыре города занимался проектом научного центра в Иркутске, который стал научным центром Восточной Сибири. Это был исключительный случай, поскольку в самом начале была задана тенденция [создавать научные центры] в отрыве от городов.
Я и сегодня считаю, что это ошибочное градостроительство. Город должен развивать свою науку, а не создавать научные «хутора».
Троицк — это научный «хутор»?

Сейчас он вошел туда, куда ему положено, стал Москвой. Но такие комплексы можно было создавать в университетской среде, где не нужно строить жилье, транспорт, но можно вкладывать деньги и непосредственно в научные и технологические институты и лаборатории, и в комфорт. Сегодня по такому принципу создано Сколково. Там не стоит проблема привлечения специалистов. А в «хуторах» она есть, потому что они оторваны от университетов, от цивилизации, от театров, от всего. Не наездишься.
Как в Троицке появилась проектная мастерская ГИПРОНИИ РАН?

Вначале в ГИПРОНИИ я проектировал научный центр Института биологии внутренних вод Борок на Рыбинском водохранилище. После того, как Алексей Михайлович [Щусев] посмотрел первые объекты по Борку, он поручил мне Троицк.

Щусеву, видимо, было неудобно перед группой архитекторов, кто занимался [Троицком]. Поэтому он предложил осторожно. Я иногда оставался после окончания рабочего дня. Как-то раз вечером он пригласил меня в кабинет и сказал: «Я хочу поручить вам заняться научным центром в Красной Пахре».

Надо сказать, что к тому времени я знал и Письменного, и Галыма Абельсиитова, заместителя директора ФИАЭ по строительству. Мы были знакомы по целине.

Они вас Щусеву посоветовали или нет?


Сложно сказать. Мы поддерживали отношения, когда я ещё работал в Иркутске. Галым Абельсиитов был в курсе того, чем я занимаюсь. Думаю, когда в ГИПРОНИИ увидели мои первые объекты, то постепенно дозрели до того, чтобы [Троицк] мне поручить.
Какую задачу вам ставил Щусев по проектированию научного центра? Что здесь к тому моменту уже было, а что нужно было сделать?

Самой актуальной задачей было спроектировать микрорайон «Б». Осенью 1972 года этим уже занимались. Щусев поручил мне генеральный план микрорайона. Тогда здесь стоял только дом Центральная, 18 и три кирпичных башни с хорошими квартирами, где жили многие руководители лабораторий, Абельсиитов, Летохов, строили детский сад.

Был микрорайон «А» и эти четыре дома?

Да. В стадии строительства был микрорайон «В».

Почему город выбрал расти сюда, а не, к примеру, сразу на север, к фабрике?

В то время было очень строго с пахотными землями. Это потом их заняли садовые товарищества, но в начале с ними не хотели даже связываться. А вот зеленые массивы легче отдавали под строительство.
Мы нашли такую конфигурацию жилых домов, которая позволяла сохранить между ними очаги нетронутого леса.
аНужно было спроектировать микрорайон «Б». Какие были характеристики?

Была территория, которая ограничивалась улицей Юбилейной и Центральной, просекой, где было направление улицы Солнечной, и некой воображаемой линией Октябрьского проспекта. Это направление было осмысленно на Генеральном плане 1960-х годов, который сделали еще до нас. Пока же там один лесной массив соединялся с другим.

Мы создали техническое задание на проектирование, заложили параметры. Основной — общая численность жителей 12 тысяч человек. От общей численности зависело и наличие жилого фонда, детских садов, школ, торговых объектов, общественного центра с учреждениями культуры и досуга и т.п.

Я был назначен руководителем бригады архитекторов, но Щусев сказал, что подписывать и нести ответственность буду как главный архитектор проекта. Мы создали авторскую группу — Юрий Ивлев, Галина Булатова, Алексей Щусев и я.

Мы со Щусевым продумывали направление стратегии этого микрорайона. Очень важно было максимально учесть «лесопарковый фактор». Ведь мы проектировали практически в лесу. В Новосибирске это удавалось. Мы хотели найти такое решение, чтобы во что бы ни стало сохранить часть лесного массива. Вели поиски. В то время была тенденция, когда при строительстве микрорайона все вырубалось. В итоге мы нашли такую конфигурацию жилых домов, которая позволяла сохранить между ними очаги нетронутого леса.
Гоцеридзе сказал: «Считать микрорайон экспериментальным, отметить высокое качество проекта»
Как принимался проект?

Мы потратили год на проектирование. Я выступал как главный архитектор проекта в творческом взаимопонимании авторского коллектива. В итоге создали качественные решения, сделали великолепный макет, 2 на 2 метра. Генплан нужно было представлять на Градостроительном совете Московской области. А там сидели такие старые мухоморы.. Не отвечающее их представлениям градостроительное решение по микрорайону «Б» вызвало бурю возмущения. Начались претензии: что дома расставлены не по ранжиру, что все это плохо... Я старался их убедить, приводил разные доводы. Но они были «обижены» этим градостроительством. Нас буквально выставили с требованием переработать проект.

Мы взяли чертежи, но оставили макет в зале Градостроительного совета. На второй день мимо проходил главный архитектор Московской области Георгий Гоцеридзе, которого не было на совете. Дальше мне уже рассказывали очевидцы. Он остановился, долго разглядывал, а потом спросил: «Что это такое?». Ему доложили. Он был в восторге. Позвонил генеральном директору нашего института Савельеву. Говорит: «У вас великолепный проект, я его выставил на ближайший градостроительный совет, приезжайте, докладывайте». Директор вызвал Щусева, а Щусев сказал, что поеду я. Я доложил кратко, вопросы были по существу. Гоцеридзе сказал: «Считать микрорайон экспериментальным, отметить высокое качество проекта». И те оппоненты, которые нас выставили несколько дней назад, тоже начали говорить комплименты. Такая была ситуация с принятием этого проекта и благополучным его завершением.

Потом над проектированием микрорайона работал коллектив из 50 архитекторов, инженеров и других специалистов. Это многогранный проект, который очень сложно делать. Это архитектура, теплоснабжение, электроснабжение, конструкция, ландшафтные решения. Чертежи. Сотни чертежей.
Макет микрорайона «Б»
В какой момент мастерская появилась в Троицке?

Когда Зарап Зарапетян стал назначенным уполномоченным по проектированию и строительству Научного центра. Он был сторонником того, чтобы проектирование приблизить к городу. Герой социалистического труда, очень крупный специалист в области строительства и градостроительства. До этого руководил строительством Навои, где был генеральным директором ядерного комплекса. Он для Троицка тоже много сделал своей энергией и своим руководством.

Щусев не хотел, чтобы была отдельная мастерская. Но Зарапетян договорился с Савельевым о создании [мастерской]. Здесь нам выделили помещение, и уже сюда приходили устраиваться на работу специалисты. Сидели в «белом доме» на четвертом этаже. Мастерская образовалась в 1976 году, я стал руководителем. Здесь работало около 50 человек — архитекторов и инженеров достаточно высокой квалификации.

В проектирование объектов жилищного, образовательного, общественного и социального назначения, инженерной инфраструктуры заметный творческий и профессиональный вклад как авторы проектов внесли архитекторы Ю.Ивлев,
В. Валуйских, Г. Булатова, В. Лотов, А. Соколов, Б. Левашов, С. Михеев, Е. Валуйских, инженеры А. Ермаков (главный инженер ряда осуществленных проектов), В. Захаров, В.Безруков, В. Руднев, Г.Спиридонова и другие.
Вернемся к микрорайону.

Мы добились, чтобы в Троицке были самые лучшие на тот момент детские сады. Вышли на директора ЦНИИЭП учебных зданий, который занимался разработкой проектов социальных объектов градостроительства.

Добились индивидуального проекта гимназии. Хотя, чтобы сделать типовой устаревший проект, уже были завезены все детали и блоки. Дважды получали отказы руководства строительства по применению устаревшего проекта школы. Я доказывал, что нам нужна специальная школа при научном центре. Абельсиитов меня поддерживал. Мы докладывали Велихову. Стоит отметить вклад в развитие Научного центра академика Н.Басова, академика Е. Велихова, доктора ф.-м. наук Г. Абельсиитова, А. Мандриченко.

В школе должно было быть разделение младших, средних и старших на отдельные блоки. Актовый зал, спортивный зал, столовая, плавательный бассейн. Мы внедрили обсерваторию, классы-профильные лаборатории. Обратились в академию педагогических наук СССР, вместе с ними занимались составлением грамотного технического задания. Школу проектировали в кирпичном варианте. В итоге проектирование и строительство гимназии велось три года. Очень большую роль в этом объекте сыграло СМУ-10.
Кстати, здания из красного кирпича — это ваша задумка или стандартное решение?

На то время считалось, что кирпич более экологичен, дает большую пластичность, большую индивидуальность зданий, свободу создания объёма объекта. Заводские изделия не могут дать такого объема, как кирпичные. У панельных или блочных есть определенные достоинства, но есть ограничивающие условия для создания индивидуального облика здания. Так что за кирпич боролись не только мы, боролись многие архитекторы.

В проект был заложен Сиреневый бульвар?


В проект был заложен и Сиреневый бульвар, и общественный центр с разными функциями: торговля, культура, общественное питание. И блок с выставочным залом. Вообще по нормам выставочный зал не положен, но мы доказали, [что он нужен]. Площадь перед общественным центром я решил сделать в разных уровнях, чтобы была пластичность по вертикали. К тому же это давало ощущение компактности. Почему-то в то время между зданиями и жилыми домами делали огромные расстояния — всё это расползалось, не было того уюта, который есть в средневековом городе с площадью, рынком и местной тусовкой. Идеология компактного города у нас получилась.
Получается, благодаря вашим решениям, площадь стала городским центром?
Это зависит от решения Генерального плана. Здесь очень важен замысел авторов, их профессионализм, их интуиция, их чувство. Этот объект трансформировался, что-то пристраивается, что-то надстраивается, и это нормальный процесс.
Но остается замысел?

Да. Постоянно меняется мотивация, функция. И появляется шарм историзма.

Дальше променад уходит в жилую застройку. Какие там были идеи?

Как сегодня. Эти две пешеходные дорожки по центру и волнообразная пешеходная дорожка по границе лесопарка, великолепное покрытие, ухоженные газоны, початки сирени.

Почему две, а не одна широкая. Тоже компактность?

Архитектурный замысел такой.

На какие-то аналоги вы ориентировались?

Примеров бульваров в городах полно. Мы не изобрели бульвар, мы спроектировали его в соответствии с градостроительным замыслом микрорайона «Б».

Для Сиреневого бульвара было предусмотрено освещение, подземные коммуникации, ливнёвка, кабельные сети. Сети закладывали вперед, до строительства здания и покрытия. Где-то в 1974 году Сиреневый уже обозначался. В последующем развитие планировки Сиреневого бульвара осуществлено по проекту архитектора В. Лотова и специалистов по ландшафту и инженерному оборудованию.
Как появились жилые дома здесь?

По генеральному плану здесь были башенные дома. Конкретные серии не были обозначены. Благодаря Письменному, ФИАЭ и СМУ-1 стало возможным строительство. Мы выбрали лучшую московских серию башенных панельных домов повышенной этажности, из тех, что тогда были в производстве.

Как в них появились встроенные этажи?

Нас вынуждали оборудовать подвальные этажи для гражданской обороны. Считалось, что это может быть укрытием от радиации, атомного взрыва. Но это было не совсем эффективное проектирование: их сложно было потом приспособить для нормального использования. В поисках решений архитекторы и инженеры запроектировали цокольные этажи общественного и социального назначения. В случае атаки витражи в цокольных этажах нужно было закрывать мешками с песком.

Чтобы полностью обеспечить жителей микрорайона или даже города, нужно иметь развитую структуру соцкультбыта. Мы заранее предусматривали те функции, которые будут внедрены в первые этажи.
Запроектировали ЗАГС, ресторан, горсовет, управление главного архитектора, почтовое отделение и отделение связи.
Там, где сейчас находится «Байтик», мы запроектировали два этажа для нашей проектной мастерской. Но нам показали кукиш.

ФИАЭ?

Да.

Вы обиделись?

Да не то слово. Но к тому моменту меня уже выдавливали из Троицка, хотя я не хотел уходить. Щусев семь лет занимался научным центром в Гвинее, а когда вернулся, увидел блестящее развитие событий в АН в Троицке. Его первая мастерская к тому времени скукожилась, и он решил создать новое объединение ГИПРОНИИ, которое будет заниматься в том числе Троицком. Я написал заявление о переводе в Институт проектирования и ушел.
На момент упразднения мастерской № 11 в Троицке и моего перевода в основные подразделения ГИПРОНИИ в Москве в 1986 году проектирование и строительство комплекса микрорайона «Б» находилось в стадии успешного завершения.
Меня обрадовало, что я успел сделать на тот момент в научном центре Троицка. Здесь удачно всё.
Что дальше делали?

Я перешел в мастерскую № 4 к Анатолию Саяпину, был назначен главным архитектором проекта. Академии наук нужно было построить несколько опытных заводов и опытных производств по разным направлениям (химфизика, машиностроение, биоинженерия), чтобы иметь более прочные связи науки с промышленностью. Стратегия Президента АН СССР А.П. Александрова была очень перспективная и ответственная. Мне поручили заниматься таким объектом в Уфе, двумя заводами в одним комплексе: завод тонкого органического синтеза и опытный завод химического машиностроения. Я занимался этими центрами порядка семи лет.

Вы чувствовали себя уязвленным из-за истории с Троицком?

Меня обрадовало, что я успел сделать на тот момент в научном центре Троицка. Здесь удачно всё. Единственное, что не последовало дальнейшее проектирование центра города. Проспекты, магистрали, перспективное строительство. Мастерская №11 была превращена в филиал проектной мастерской №1 в главном здании в Москве (руководитель А. Щусев).

Ликвидация самостоятельной комплексной проектной мастерской позитивных результатов не дала. Через два года генеральный директор Института вынужден был возвратиться к прежнему статусу самостоятельной проектной мастерской в Троицке.

В то время я был основательно задействован в проектировании объектов в Уфе. Коллектив архитекторов и инженеров (кстати, высококлассных специалистов уже бывшей мастерской в Троицке) продолжил проектирование в новых условиях.
Нужно пройти, как говорят, по «лезвию ножа». Доказать жителям, что это важно.
Если говорить про обновление Сиреневого бульвара, что нужно сделать сейчас?

Сиреневый бульвар нужно сделать общегородским объектом, значимым для Москвы. Удлинить бульвар от въезда в Институт спектроскопии в другое направление, в городской лесопарк. Получится променад в несколько километров. Это позволит весь лесопарк включить в городскую среду — норвежская ходьба, лыжи, кроссы, игровые площадки — и объединить население двух частей города.

Нужно разделить велосипедное движение и пешеходов. Для этого газоны по центру заменить на покрытие и пустить велосипеды. На площадке за скульптурой МНС нужно сделать новый объект — картинную галерею и музей наукограда. На такой знаковый объект будут приезжать туристы. А туристы — это деньги. Нужно развивать самодостаточную торговлю. У нас многое есть, мы многим владеем, мы можем сделать городской объект, показать важность картинной галереи и музея наукограда, что лесной массив — не дикий лес, а центр города практически, ландшафтная и культурно-спортивная рекреация.

Нужно пройти, как говорят, по «лезвию ножа». Доказать жителям, что культурный центр — это важно, что это принесет пользу, а вреда не принесет. На первом уровне нужно сделать такую проницаемость, чтобы пешеходы ходили по части здания как по продолжению бульвара. Это будет супер объект. Самый важный из всего хорошего, что есть на Сиреневом бульваре.
Беседовала Лена Верещагина
Фотографии Кристины Киссер
Made on
Tilda