ИНТЕРВЬЮ
Как отдельно стоящий научный центр Троицк погиб
Как отдельно стоящий научный центр Троицк погиб
Юрий Ивлев. Один из первых архитекторов научного городка
ИНТЕРВЬЮ
Как отдельно стоящий научный центр Троицк погиб
Юрий Ивлев. Один из первых архитекторов научного городка
Почему советские архитекторы не боялись сложных путей? За кем в академгородке было финальное решение: за градостроителями или учеными? Как появлялись уникальные вывески? Почему идея Троицка прожила 30 лет и что будет дальше?
«кто твой город» поговорил с Юрием Ивлевым, который работал в мастерской ГИПРОНИИ и придумал легендарную вывеску на Доме быта.
«кто твой город» поговорил с Юрием Ивлевым, который работал в мастерской ГИПРОНИИ и придумал легендарную вывеску на Доме быта.
О ПУТИ АРХИТЕКТОРА
В какой момент вы оказались в Троицке?
В 1970 году, когда еще учился в МАРХИ, кстати, в то время он назывался МАИ, и нас даже путали с авиационным институтом. Тогда меня уже интересовала тема создания научных центров, я пошёл на преддипломную практику в московский ГИПРОНИИ Академии наук СССР к главному архитектору Ю.П. Платонову.
Мастерская тогда получила задание на Новосибирский сельскохозяйственный центр академии наук, ВАСХНИЛ (Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина — прим.ред), он проектировался недалеко от основного старого научного центра. И я поехал туда на практику. Помню, как вышел на то поле, где предполагалось строительство, была зима 30 градусов. Тема моего диплома была посвящена одной из частей ВАСХНИЛ.
После диплома в ГИПРОНИИ меня сразу не взяли, а направили в Великий Новгород. Там я проработал год, запроектировал несколько микрорайонов. Потом созвонились с Платоновым, и он меня принял в ГИПРОНИИ. Сначала меня разместили у А.М. Щусева в первой мастерской (в Троицке мастерской еще не было), это было в 1972 году.
В 1970 году, когда еще учился в МАРХИ, кстати, в то время он назывался МАИ, и нас даже путали с авиационным институтом. Тогда меня уже интересовала тема создания научных центров, я пошёл на преддипломную практику в московский ГИПРОНИИ Академии наук СССР к главному архитектору Ю.П. Платонову.
Мастерская тогда получила задание на Новосибирский сельскохозяйственный центр академии наук, ВАСХНИЛ (Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина — прим.ред), он проектировался недалеко от основного старого научного центра. И я поехал туда на практику. Помню, как вышел на то поле, где предполагалось строительство, была зима 30 градусов. Тема моего диплома была посвящена одной из частей ВАСХНИЛ.
После диплома в ГИПРОНИИ меня сразу не взяли, а направили в Великий Новгород. Там я проработал год, запроектировал несколько микрорайонов. Потом созвонились с Платоновым, и он меня принял в ГИПРОНИИ. Сначала меня разместили у А.М. Щусева в первой мастерской (в Троицке мастерской еще не было), это было в 1972 году.
В то время В.Н. Банит, главный архитектор первой мастерской, как раз разрабатывал микрорайон «Б». У него был фактически готов эскиз, и я подключился. Я сделал макет 2*2 метра, а также планировку площади 41 км, привязку комплекса общественного центра, «белого дома», поликлиники, общежития — три блока на Центральной для малых семей. «Привязать» — означает расположить типовой проект на местности. Я обычно всё делал в макетах. Есть рисунок, но «в макете» все впервые становится понятно. Я освоил эту технику, замечательно делал макеты. Это называлось «бумажная архитектура». Макеты давно пропали, сохранились только фотографии.
Еще поучаствовал в проекте книжного магазина, потом начал заниматься застройкой микрорайона «В». Потом перешел в восьмую мастерскую в Москве. Видимо руководству нравилось, как я делаю макеты. Меня взяли на разработку Института биоорганической химии на Беляево к А.С. Панфилю. Для него я тоже делал макет.
Еще поучаствовал в проекте книжного магазина, потом начал заниматься застройкой микрорайона «В». Потом перешел в восьмую мастерскую в Москве. Видимо руководству нравилось, как я делаю макеты. Меня взяли на разработку Института биоорганической химии на Беляево к А.С. Панфилю. Для него я тоже делал макет.
Кстати, по поводу площади 41 км? Она изначально была разноуровневой?
Была обычная земляная площадка, мне хотелось создать что-то типа трибун. Небольших, всего две-три ступеньки. В этом и есть интерес: вы проходите сверху, а внизу кто-то сидит. Еще я запланировал круглый бассейн, то тогда такой не умели делать, сделали квадратный.
Была обычная земляная площадка, мне хотелось создать что-то типа трибун. Небольших, всего две-три ступеньки. В этом и есть интерес: вы проходите сверху, а внизу кто-то сидит. Еще я запланировал круглый бассейн, то тогда такой не умели делать, сделали квадратный.
Кстати, интересная история про круг-квадрат. Когда я работал в Новгороде, проектировал микрорайоны из типовых домов. Там была такая система: микрорайон из типовых домов, который где-то на углах мы «фиксировали» общественными зданиями типа овощных магазинов. Так вот, я придумал круглую стеклянную стенку в овощном магазине и понес на согласование главному архитектору Новгорода. Она посмотрела и говорит: «А кто вам будет делать круглую стенку?». А у нее из кабинета была видна церковь Фёдора Стратилата с круглыми апсидами. Я ей показал, мол, тысячу лет назад могли, а сейчас не могут? И она мне сразу подписала.
Источник фото
Что было в вашей жизни после ГИПРОНИИ?
В 1976 году мой друг Юрий Леванович Галустян пригласил меня на проектирование павильона рыбного хозяйства на ВДНХ (Павильон № 38 «Рыболовство» — прим.ред). Я подумал «Что мне в ГИПРОНИИ сидеть?» и пошел как главный архитектор на павильон. Мы его построили к 1980 году, к Олимпийским играм.
Насыщенной и разнообразной архитектурой я занимался 10 лет, и тут мне стукнула идея: надо в художники идти. Я пошел в скульптурно-художественный комбинат, стал работать со скульптурами. Мы ставили памятники, мне это нравилось, я даже сам пытался лепить вместе со скульптором.
Но как только у меня пошло хорошо, настала перестройка и все комбинаты накрылись. Надо было что-то делать. И я опять вернулся а архитектуру, в частные дома. С тех пор, с 1990 года, я занимаюсь проектированием частных домов.
О ВЫВЕСКАХ
Я узнала о вас как об авторе малой архитектурной формы на одном из домов на Солнечной.
Да, на козырьке «дома быта» стоит призма — предполагалась, что она будет крутиться. В нее даже был заложен мотор, и он работал, когда мы его сдавали. Она крутилась в момент сдачи! Но видимо его было сложно включать-включать, да и жителям мог не понравится постоянный шум. В итоге его выключили.
Шрифт под этой призмой тоже вы тоже делали?
Мы со скульптором. Это выкладка по алюминию.
Да, на козырьке «дома быта» стоит призма — предполагалась, что она будет крутиться. В нее даже был заложен мотор, и он работал, когда мы его сдавали. Она крутилась в момент сдачи! Но видимо его было сложно включать-включать, да и жителям мог не понравится постоянный шум. В итоге его выключили.
Шрифт под этой призмой тоже вы тоже делали?
Мы со скульптором. Это выкладка по алюминию.
Какие еще примечательные малые формы есть в Троицке?
Три скульптуры в микрорайоне «В». Виктор Тарасов сделал скульптуру на Доме быта. Еще две скульптуры сделал Михаил Плохоцкий: одна на углу дома В-38, где стоит кубик, а внутри висит сундук с драгоценностями. С другой стороны, где художественная школа, в арке стоит бюст римского деятеля.
Три скульптуры в микрорайоне «В». Виктор Тарасов сделал скульптуру на Доме быта. Еще две скульптуры сделал Михаил Плохоцкий: одна на углу дома В-38, где стоит кубик, а внутри висит сундук с драгоценностями. С другой стороны, где художественная школа, в арке стоит бюст римского деятеля.
Стрелец на площади — его сделал Лотов со своими художниками. Архитектор-витражник Владимир Силков с художниками из Подольска сделал козырек из цветного стекла с алюминием в жилом доме на Октябрьском проспекте.
Звонит однажды, спрашивает: «У вас скульпторы есть? Надо бы на доме быта поставить скульптуру».
Как была устроена эта оформительская часть? Кто решал, где появятся эти штуки? Это делали архитекторы сами, своей инициативой?
Это происходило, можно сказать, по знакомству. Был архитектор Соколов, мы дружили семьями. Звонит однажды, спрашивает: «У вас скульпторы есть? Надо бы на доме быта поставить скульптуру».
Скульптору говорили, что это должно быть? Или просили: «Придумай нам что-нибудь красиво»?
Это 1980-е годы. Я связался со скульптором и узнал, что это три тысячи будет стоить. Примерно столько стоили «Жигули». Мы заключили договор и стали ее делать. Никаких указаний нам не давали.
Это происходило, можно сказать, по знакомству. Был архитектор Соколов, мы дружили семьями. Звонит однажды, спрашивает: «У вас скульпторы есть? Надо бы на доме быта поставить скульптуру».
Скульптору говорили, что это должно быть? Или просили: «Придумай нам что-нибудь красиво»?
Это 1980-е годы. Я связался со скульптором и узнал, что это три тысячи будет стоить. Примерно столько стоили «Жигули». Мы заключили договор и стали ее делать. Никаких указаний нам не давали.
В советское время были красивые шрифты, своеобразные, необычные. Кто их разрабатывал?
Я разрабатывал. Я всем говорю: треугольник с молоком в магазинах я придумал. Я любил «оформилкой» заниматься. Когда я уже работал со скульптурами, меня Анатолий Семенович Панфиль пригласил на оформление открытия лазерного центра в Шатуре. Мы тоже там шрифты придумывали.
Были какие-то трафареты?
Были трафареты на пленке губкой. Шрифты мы вырезали из гипсокартона, из фанеры. Чего только не делали! Это сейчас появились технологии. В наше время этого не было, всё сами делали.
Я разрабатывал. Я всем говорю: треугольник с молоком в магазинах я придумал. Я любил «оформилкой» заниматься. Когда я уже работал со скульптурами, меня Анатолий Семенович Панфиль пригласил на оформление открытия лазерного центра в Шатуре. Мы тоже там шрифты придумывали.
Были какие-то трафареты?
Были трафареты на пленке губкой. Шрифты мы вырезали из гипсокартона, из фанеры. Чего только не делали! Это сейчас появились технологии. В наше время этого не было, всё сами делали.
Есть ли у нас в городе главный художник?
В доме с призмой недавно был ремонт. И пришлось приложить много усилий, чтобы вывеску сохранить. Она могла и исчезнуть. Почему сейчас это не ценится? Почему такое отношение к наследию?
Руководство сменилось, ему все равно. Там давно уже не дом быта. Когда ее вешали, это была часть здания. Потом уже разместили «собес», она не соответствовала, Но снимать — это тоже деньги. Неизвестно, у кого была на балансе эта скульптура. Да и на витраже на Октябрьском стекла повыпадали. Надо поднимать вопрос... Есть ли у нас в городе главный художник?
Нет. Хочу спросить: как в то время жили сотрудники ГИПРОНИИ?
Мы хорошо жили. Мы все перезнакомились с физиками. Мы же не ученые были. Но много им помогали, готовили сцену, оформления. С удовольствием этим занимались.
Руководство сменилось, ему все равно. Там давно уже не дом быта. Когда ее вешали, это была часть здания. Потом уже разместили «собес», она не соответствовала, Но снимать — это тоже деньги. Неизвестно, у кого была на балансе эта скульптура. Да и на витраже на Октябрьском стекла повыпадали. Надо поднимать вопрос... Есть ли у нас в городе главный художник?
Нет. Хочу спросить: как в то время жили сотрудники ГИПРОНИИ?
Мы хорошо жили. Мы все перезнакомились с физиками. Мы же не ученые были. Но много им помогали, готовили сцену, оформления. С удовольствием этим занимались.
О НАУЧНЫХ ЦЕНТРАХ
Какие принципы тогда закладывались в создание научных центров?
Принципы простые. С одной стороны производство, которое может разделять автомобильная трасса. С другой стороны жилье. Когда я делал в Новосибирске дипломный проект, с одной стороны от трассы в Новосибирск расположил жилье, ближе к реке, с другой стороны, на полях, исследовательские лаборатории.
В Троицке сложная система: тут негде было жилье ставить. Очень много места заняли научно-исследовательские институты, они отрезали развитие жилой застройки.
Почему нельзя бы «зайти» за Калужское шоссе и делать город там?
Это административные препоны. Есть такая байка, что в свое время Мандельштам, директор центра спектроскопии, обратился: «Нельзя ли подвинуть Калужское шоссе метро на 150, чтобы у нас было побольше площади»?
На 39 километре за шоссе давно перешли, там Семашко (больница им.Семашко) была. Появилось несколько домов, милиция, лесхоз. Потом уже позже микрорайон «К» на 42-м туда перешел. Может быть, более глобальное развитие было связано со сложностью прокладки сетей.
Принципы простые. С одной стороны производство, которое может разделять автомобильная трасса. С другой стороны жилье. Когда я делал в Новосибирске дипломный проект, с одной стороны от трассы в Новосибирск расположил жилье, ближе к реке, с другой стороны, на полях, исследовательские лаборатории.
В Троицке сложная система: тут негде было жилье ставить. Очень много места заняли научно-исследовательские институты, они отрезали развитие жилой застройки.
Почему нельзя бы «зайти» за Калужское шоссе и делать город там?
Это административные препоны. Есть такая байка, что в свое время Мандельштам, директор центра спектроскопии, обратился: «Нельзя ли подвинуть Калужское шоссе метро на 150, чтобы у нас было побольше площади»?
На 39 километре за шоссе давно перешли, там Семашко (больница им.Семашко) была. Появилось несколько домов, милиция, лесхоз. Потом уже позже микрорайон «К» на 42-м туда перешел. Может быть, более глобальное развитие было связано со сложностью прокладки сетей.
За счет развития жилья тогда город превратился в обычный район Москвы сейчас.
Кто тогда принимал решения: скорее градостроители или скорее ученые?
Тогда хорошо сложилось взаимодействие ученых и архитекторов. Был уполномоченный Зарапетян. За счет этого много удавалось сделать.
Почему тогда не боялись делать сложнее, а не просто брали типовой вариант?
В то время архитектору было интересно сделать что-то новое для себя и для других. Каждый хотел себя выделить.
Было понимание, что микрорайон «Б» надо связывать с «А» и «В»? Получились ведь очень разные части.
Они получились из-за того, что существовали научные зоны. С другой стороны подпирал лес. В наше время зеленые тоже активно боролись против того, чтобы его активно застраивали. В результате Октябрьский проспект застроен разными домами. Кирпичный дом, потом панельный, потом снова кирпичный. Никакой темы нет.
В какой-то момент к лесу стали особенно относиться, не давать его застроить?
В 1946 году начали строить первые кирпичные дома. Они были поставлены в лесу.
Протестующих в наше время было мало. Но вообще по-хорошему не надо было давать развиваться городу активно: нужен был научный центр, и надо было ограничивать развитие жилья. За счет развития жилья тогда город превратился в обычный район Москвы сейчас.
Тогда хорошо сложилось взаимодействие ученых и архитекторов. Был уполномоченный Зарапетян. За счет этого много удавалось сделать.
Почему тогда не боялись делать сложнее, а не просто брали типовой вариант?
В то время архитектору было интересно сделать что-то новое для себя и для других. Каждый хотел себя выделить.
Было понимание, что микрорайон «Б» надо связывать с «А» и «В»? Получились ведь очень разные части.
Они получились из-за того, что существовали научные зоны. С другой стороны подпирал лес. В наше время зеленые тоже активно боролись против того, чтобы его активно застраивали. В результате Октябрьский проспект застроен разными домами. Кирпичный дом, потом панельный, потом снова кирпичный. Никакой темы нет.
В какой-то момент к лесу стали особенно относиться, не давать его застроить?
В 1946 году начали строить первые кирпичные дома. Они были поставлены в лесу.
Протестующих в наше время было мало. Но вообще по-хорошему не надо было давать развиваться городу активно: нужен был научный центр, и надо было ограничивать развитие жилья. За счет развития жилья тогда город превратился в обычный район Москвы сейчас.
ОБ ОШИБКАХ
Мне кажется, я только сейчас после вашего ответа наконец поняла разницу между научным центром и городом.
Почему я в 1970 году сюда поехал? Здесь была просека Сиреневого бульвара и просека Октябрьского проспекта. И трактора между ними выкорчевывали деревья. И по сути все. Мне понравилось, что тут небольшой городок — я не хотел жить в столице. А сейчас я живу в столице.
Есть ли что-то, тогда заложенное в развитие Троицка, что сейчас превратилось в ошибку и нам мешает?
В 1956 году появилась идея первого научного центра в Пущино. Потом был центр в Новосибирске. Ученая братия почувствовала, что это хорошо, и начала это развивать.
Почему я в 1970 году сюда поехал? Здесь была просека Сиреневого бульвара и просека Октябрьского проспекта. И трактора между ними выкорчевывали деревья. И по сути все. Мне понравилось, что тут небольшой городок — я не хотел жить в столице. А сейчас я живу в столице.
Есть ли что-то, тогда заложенное в развитие Троицка, что сейчас превратилось в ошибку и нам мешает?
В 1956 году появилась идея первого научного центра в Пущино. Потом был центр в Новосибирске. Ученая братия почувствовала, что это хорошо, и начала это развивать.
Всякая идея живет 25 лет. Так оно и произошло. Поколение — это 25-35 лет. Что произошло сейчас с научными городами? Наука в том виде, как тогда была, её уже нет. Она уже не нужна, там другие методы. С Троицком уже ничего не сделаешь. Точка пройдена.
В какой момент она была для вас была пройдена? В какой момент вы поняли, что это не научный городок, а район Москвы?
Когда начали активно застраивать Октябрьский проспект, микрорайоны «Д» и «Е». Тогда активно боролись с зелеными, которые, может, в этом смысле были правы. Не смысле сохранения зелени, а в смысле воспрепятствования развитию.
Когда начали активно застраивать Октябрьский проспект, микрорайоны «Д» и «Е». Тогда активно боролись с зелеными, которые, может, в этом смысле были правы. Не смысле сохранения зелени, а в смысле воспрепятствования развитию.
О БУДУЩЕМ
Как отдельно стоящий научный центр он погиб.
И напротив: сможет ли Троицк в опоре на то, что заложено в него, устоять, не превратиться совсем в спальник? Или не работают решения, которые заложены 35 лет назад?
Как отдельно стоящий научный центр он погиб.
Он был хорош тем, что был оторван на 20 километров, но оказалось, что этого маловато, чтобы сохраниться как научный центр. Пущино, например, сохраняется, хоть там все и завяло.
Вы следите за судьбой ВАСХНИЛ?
Его назвали Краснообск. Это же надо было придумать такое неудобное непонятное название... Я по своей студенческой наивности «оттащил» свой проект подальше от Новосибирска. А ГИПРОНИИ, Платонов, Панфель, Карпов поставили его ближе к Новосибирску. В результате в этих кругах сейчас чуть ли не коттеджи строят.
Если сравнивать ВАСХНИЛ, Пущино и Троицк, у кого есть шанс на будущее?
Смотря какое будущее. У всех оно разное. Пущино либо совсем все загнется, либо будет как Воркута — заброшенные квартиры, можно заходить в любую. У нас Москва, мы можем развиваться. Когда Медведев потащил Москву до Калужской области, я шутил, что можно продлить Москву до Симферополя — получится образцовый линейный город.
Как отдельно стоящий научный центр он погиб.
Он был хорош тем, что был оторван на 20 километров, но оказалось, что этого маловато, чтобы сохраниться как научный центр. Пущино, например, сохраняется, хоть там все и завяло.
Вы следите за судьбой ВАСХНИЛ?
Его назвали Краснообск. Это же надо было придумать такое неудобное непонятное название... Я по своей студенческой наивности «оттащил» свой проект подальше от Новосибирска. А ГИПРОНИИ, Платонов, Панфель, Карпов поставили его ближе к Новосибирску. В результате в этих кругах сейчас чуть ли не коттеджи строят.
Если сравнивать ВАСХНИЛ, Пущино и Троицк, у кого есть шанс на будущее?
Смотря какое будущее. У всех оно разное. Пущино либо совсем все загнется, либо будет как Воркута — заброшенные квартиры, можно заходить в любую. У нас Москва, мы можем развиваться. Когда Медведев потащил Москву до Калужской области, я шутил, что можно продлить Москву до Симферополя — получится образцовый линейный город.
Беседовала Лена Верещагина
Фотографии Андрея Фёдорова
Фотографии Андрея Фёдорова