Татьяна Никулина: «Мы были ограничены развитием»
Разговор с женщиной, которая построила Троицк
Татьяна Никулина: «Мы были ограничены развитием»
Разговор с женщиной, которая построила Троицк
«кто твой город» поговорил с Татьяной Никулиной, которая больше 50 лет участвовала, координировала, руководила строительством жилья и социальных объектов в Троицке — и прошла с городом весь путь — от научного поселка через научный центр, академгородок, наукоград — до Москвы.
Из этой беседы становится понятно, по какой логике развивался Троицк, существовал ли хоть один шанс сохранить лес, построить кинотеатр и шагнуть за Калужское шоссе. А еще, что такое сегодняшний Троицк — тот город, который строили, или уже совсем другой.
Из этой беседы становится понятно, по какой логике развивался Троицк, существовал ли хоть один шанс сохранить лес, построить кинотеатр и шагнуть за Калужское шоссе. А еще, что такое сегодняшний Троицк — тот город, который строили, или уже совсем другой.
Кто имел отношение к строительству жилья
Академия наук
полностью координировала развитие научных центров в СССР, финансировала строительство научных, жилых и социальных объектов
ОКС управления делами Академии наук
отдел капитального строительства отвечал за строительство жилых и социально-бытовых и инженерных объектов в научном центре
Управление уполномоченного Президиума АН СССР по строительству и эксплуатации Научного Центра в Красной Пахре
координировало строительство жилых, социальных, инженерных объектов в Академгородке и далее в Троицке и занималось их эксплуатацией
Минсредмаш
финансировал развитие ФИАЭ им. Курчатова (сегодняшний ТРИНИТИ), вел строительство как научных, так и жилых, социальных объектов
ОКС, ЛИМИТЫ И ГЕНПЛАН
В какой момент вы оказались в Троицке?
Я здесь с 1970-го года, 50 с лишним лет. Тогда еще не было Академгородка, а был просто поселок ИЗМИРАН. Мы получили здесь квартиру и начали свою трудовую деятельность. Муж закончил Московский физико-технический институт и по распределению был направлен на работу в ФИАН. Я устроилась работать в ОКС (отдел капитального строительства — прим.ред) управления делами Академии наук СССР, который занимался строительством научного поселка.
Когда мы приехали, микрорайон «А» был почти полностью застроен, строились первые кирпичные дома 14-16 на Центральной, 12-ти этажные дома в микрорайоне «В». В поселке проживало около 9 тысяч человек.
Я здесь с 1970-го года, 50 с лишним лет. Тогда еще не было Академгородка, а был просто поселок ИЗМИРАН. Мы получили здесь квартиру и начали свою трудовую деятельность. Муж закончил Московский физико-технический институт и по распределению был направлен на работу в ФИАН. Я устроилась работать в ОКС (отдел капитального строительства — прим.ред) управления делами Академии наук СССР, который занимался строительством научного поселка.
Когда мы приехали, микрорайон «А» был почти полностью застроен, строились первые кирпичные дома 14-16 на Центральной, 12-ти этажные дома в микрорайоне «В». В поселке проживало около 9 тысяч человек.
Чем занимался ОКС?
Мы никогда не занимались строительством институтов — через ОКС финансировалось все жилищное строительство , объекты социальной сферы и инженерной инфраструктуры.
Финансирование шло через систему Стройбанка СССР: могли строить детские сады, школы, магазины — все это за счет средств государственных капитальных вложений. А вот на другие объекты социальной сферы уже нужно было получать разрешение Госплана СССР. Конечно, финансирование было ограничено. Академия наук всегда финансировалось по остаточному принципу даже в СССР.
В 1969 году был утвержден генеральный план поселка с максимальной численностью населения в 30 тысяч человек.
Мы никогда не занимались строительством институтов — через ОКС финансировалось все жилищное строительство , объекты социальной сферы и инженерной инфраструктуры.
Финансирование шло через систему Стройбанка СССР: могли строить детские сады, школы, магазины — все это за счет средств государственных капитальных вложений. А вот на другие объекты социальной сферы уже нужно было получать разрешение Госплана СССР. Конечно, финансирование было ограничено. Академия наук всегда финансировалось по остаточному принципу даже в СССР.
В 1969 году был утвержден генеральный план поселка с максимальной численностью населения в 30 тысяч человек.
Опорный план Троицка (1969)
Под объекты нового строительства нужны были новые территории, ведь у города почти не было своей земли, вся она была федеральной. Мы занимались отводами земельных участков. Для обоснования развития новых территорий собирали данные для нового генерального плана: о том, какая численность будет в научных институтах в перспективе, какие мощности нужны для развития научной зоны и какие социальные объекты должны быть созданы.
С начала 1970-х ГИПРОНИИ АН СССР начал активнее заниматься Троицком — Подольск, который до этого времени разрабатывал проекты застройки микрорайонов «Б» и «В», отошел в сторону. Первый генеральный план Научного центра АН СССР в районе Красной Пахры разрабатывала первая мастерская ГИПРОНИИ во главе с А.М. Щусевым (Щусев — один из выдающихся советских архитекторов — прим.ред). В 1973 году из-за увеличения объемов работ была создана Троицкая мастерская № 11 под руководством В.Н. Банита.
В 1974 году с получением нового отвода земли площадью 65 гектар началось интенсивное строительство на улицах Центральная и Солнечная. Нужно было развивать и объекты инженерного обеспечения. Население увеличивалось — начала строиться поликлиника, школа в микрорайоне «А» (теперь Гимназия им.Пушкова), потом школа в микрорайоне «Б» на 1176 учащихся. Совместно с Городским советом, а с нами поделился опытом Зеленоград, мы стали размещать объекты социально-бытового обслуживания в первых этажах жилых домов. Таким образом смогли решить проблему — снизить дефицит в сфере обслуживания. Строительство торгового центра в микрорайоне «Б» позволило получить зал для Дома ученых и помещения для работы кружков.
С начала 1970-х ГИПРОНИИ АН СССР начал активнее заниматься Троицком — Подольск, который до этого времени разрабатывал проекты застройки микрорайонов «Б» и «В», отошел в сторону. Первый генеральный план Научного центра АН СССР в районе Красной Пахры разрабатывала первая мастерская ГИПРОНИИ во главе с А.М. Щусевым (Щусев — один из выдающихся советских архитекторов — прим.ред). В 1973 году из-за увеличения объемов работ была создана Троицкая мастерская № 11 под руководством В.Н. Банита.
В 1974 году с получением нового отвода земли площадью 65 гектар началось интенсивное строительство на улицах Центральная и Солнечная. Нужно было развивать и объекты инженерного обеспечения. Население увеличивалось — начала строиться поликлиника, школа в микрорайоне «А» (теперь Гимназия им.Пушкова), потом школа в микрорайоне «Б» на 1176 учащихся. Совместно с Городским советом, а с нами поделился опытом Зеленоград, мы стали размещать объекты социально-бытового обслуживания в первых этажах жилых домов. Таким образом смогли решить проблему — снизить дефицит в сфере обслуживания. Строительство торгового центра в микрорайоне «Б» позволило получить зал для Дома ученых и помещения для работы кружков.
Как появилась жилая застройка в микрорайоне «В», немножко «оторванная» от Научного центра?
В 1969 году Академия наук получила отвод участка 20 гектар земель из Троицкого поселкового совета. Там началось строительство домов В-10, В-11, В-12, затем перешли на другую сторону от пучковской дороги, стали строить дома В-17, 18, 19, 20, школу № 2 на 1000 учащихся и детский сад.
В 1969 году Академия наук получила отвод участка 20 гектар земель из Троицкого поселкового совета. Там началось строительство домов В-10, В-11, В-12, затем перешли на другую сторону от пучковской дороги, стали строить дома В-17, 18, 19, 20, школу № 2 на 1000 учащихся и детский сад.
Фрагмент застройки микрорайона «В»
.
Был момент, когда принципиально решалось, в какую сторону Троицк будет расти? Например, можно ли было «перейти» через Калужское шоссе?
Мы находились на стыке трех районов Московской области. Для Наро-Фоминского района мы были периферией. В Ленинском районе был Госплемзавод «Коммунарка». Мы в большей степени тяготели к Подольску, так как входили в состав Подольского района.
За Калужским шоссе на тот момент была построена больница им. Семашко. Все инженерные коммуникации были по эту сторону шоссе — было нецелесообразно идти туда «с развитием», так как возможностей по развитию инженерии в ту сторону не было. Пропускной возможности по инженерии тоже не было.
Практически все близлежащие земли принадлежали Гослесфонду, поэтому любой участок мы согласовывали с Подольсклесхозом и далее с управлением лесного хозяйства Московской области. Все согласования шли достаточно медленно, приходилось готовить много обоснований как по развитию, так и по финансированию.
С одной стороны город был сформирован академическими институтами, расположенными вдоль Калужского шоссе, а с другой стороны в глубине — Институтом ядерных исследований с 200 гектарами территории. В начале 70-х годов ФИАЭ им. Курчатова занимал небольшой кусочек земли, а потом расширил территорию вдоль Калужского шоссе до 38 км. Конечно развитие жилья для сотрудников тяготело к освоению поля на 38-м километре, но получить этот участок земли для освоения не удалось — совхоз «Коммунарка» не давал согласия на застройку ни под каким соусом.
В конечном итоге где была возможность получить дополнительные отводы земли — там и формировался город. Мы ведь жили в системе государственного планирования: и Москва, и Московская область были ограничены по числу проживающих. Мы были ограничены развитием.
Все это ушло после 90-х годов, когда началась перестройка. Но по существу город дополнительных территорий за этот период времени не получил (за исключением 60 гектаров на Ботаковском поле, которое до сих пор не освоено).
Мы находились на стыке трех районов Московской области. Для Наро-Фоминского района мы были периферией. В Ленинском районе был Госплемзавод «Коммунарка». Мы в большей степени тяготели к Подольску, так как входили в состав Подольского района.
За Калужским шоссе на тот момент была построена больница им. Семашко. Все инженерные коммуникации были по эту сторону шоссе — было нецелесообразно идти туда «с развитием», так как возможностей по развитию инженерии в ту сторону не было. Пропускной возможности по инженерии тоже не было.
Практически все близлежащие земли принадлежали Гослесфонду, поэтому любой участок мы согласовывали с Подольсклесхозом и далее с управлением лесного хозяйства Московской области. Все согласования шли достаточно медленно, приходилось готовить много обоснований как по развитию, так и по финансированию.
С одной стороны город был сформирован академическими институтами, расположенными вдоль Калужского шоссе, а с другой стороны в глубине — Институтом ядерных исследований с 200 гектарами территории. В начале 70-х годов ФИАЭ им. Курчатова занимал небольшой кусочек земли, а потом расширил территорию вдоль Калужского шоссе до 38 км. Конечно развитие жилья для сотрудников тяготело к освоению поля на 38-м километре, но получить этот участок земли для освоения не удалось — совхоз «Коммунарка» не давал согласия на застройку ни под каким соусом.
В конечном итоге где была возможность получить дополнительные отводы земли — там и формировался город. Мы ведь жили в системе государственного планирования: и Москва, и Московская область были ограничены по числу проживающих. Мы были ограничены развитием.
Все это ушло после 90-х годов, когда началась перестройка. Но по существу город дополнительных территорий за этот период времени не получил (за исключением 60 гектаров на Ботаковском поле, которое до сих пор не освоено).
Давайте поясним, что значит система лимитов.
Все институты имели лимит на проживание сотрудников в конкретном населенном пункте. Был лимит на строительный подряд и лимит на финансирование капитальных вложений.
Каким был следующий этап в развитии города, в 1970-х?
Это Генеральный план, который разрабатывала мастерская №11 ГИПРОНИИ. Он был рассчитан на 45 тысяч жителей.
В апреле 1972 года был создан Аппарат Уполномоченного ЦУКСа по строительству объектов жилищно-коммунального и культурно-бытового назначения Научного центра АН СССР в Красной Пахре. Руководителем был назначен Анатолий Михайлович Мандриченко. Молодой инициативный, он пришел из системы Мингазпрома СССР, где велось освоение новых газовых месторождений. У него был богатый опыт в строительств таких городов как Светлый, Уренгой. Нам очень повезло.
Все институты имели лимит на проживание сотрудников в конкретном населенном пункте. Был лимит на строительный подряд и лимит на финансирование капитальных вложений.
Каким был следующий этап в развитии города, в 1970-х?
Это Генеральный план, который разрабатывала мастерская №11 ГИПРОНИИ. Он был рассчитан на 45 тысяч жителей.
В апреле 1972 года был создан Аппарат Уполномоченного ЦУКСа по строительству объектов жилищно-коммунального и культурно-бытового назначения Научного центра АН СССР в Красной Пахре. Руководителем был назначен Анатолий Михайлович Мандриченко. Молодой инициативный, он пришел из системы Мингазпрома СССР, где велось освоение новых газовых месторождений. У него был богатый опыт в строительств таких городов как Светлый, Уренгой. Нам очень повезло.
Еще одним из руководителей в строительстве и эксплуатации Научного центра стал Зарап Петросович Зарапетян. Герой социалистического труда, он был крупным деятелем в области строительства. За его спиной были такие крупные стройки как Норильский горно-обогатительный комбинат, горно-обогатительный комбинат в городе Навои, Канал имени Москвы.
В 1976 году было создано Управление Уполномоченного Президиума Академии наук СССР по эксплуатации и строительству Научного центра в Красной Пахре. Управление сосредоточило все функции планирования и строительства объектов в Научном центре, мы как заказчик-застройщик вошли в состав управление. Нашей задачей было планирование и строительство детских садов, школ, жилых домов, поликлиники, коммунальных объектов, включая котельную, водозаборные и очистные сооружения, сети электроснабжения.
В Управлении тогда работало 1200 человек, в отделе капитального строительства — 35 человек. Наши сотрудники были высоко квалифицированными специалистами в разных отраслях. Для строительства АТС нужны были связисты, для котельной — теплотехники и сантехники, для строительства сетей электроснабжения — энергетики. Инженеры-строители нужны были для каждого объекта.
В 1976 году было создано Управление Уполномоченного Президиума Академии наук СССР по эксплуатации и строительству Научного центра в Красной Пахре. Управление сосредоточило все функции планирования и строительства объектов в Научном центре, мы как заказчик-застройщик вошли в состав управление. Нашей задачей было планирование и строительство детских садов, школ, жилых домов, поликлиники, коммунальных объектов, включая котельную, водозаборные и очистные сооружения, сети электроснабжения.
В Управлении тогда работало 1200 человек, в отделе капитального строительства — 35 человек. Наши сотрудники были высоко квалифицированными специалистами в разных отраслях. Для строительства АТС нужны были связисты, для котельной — теплотехники и сантехники, для строительства сетей электроснабжения — энергетики. Инженеры-строители нужны были для каждого объекта.
разговор о том, чтобы добиться статуса города. Это открывало новые возможности в получении других лимитов на продовольственные товары.
С интенсивным строительством жилья и увеличением численности поселка зашел разговор о том, чтобы добиться статуса города. Это открывало новые возможности в получении других лимитов на продовольственные товары. Нужно было подготовить обоснования по развитию и финансированию будущего города и внести в правительство предложение. Мы вместе с администрацией поселкового совета работали над этим вопросом. Для статуса города пересчитали всю социалку: сколько должно быть школ, детских садов, чтобы не было очередей, сколько магазинов. Зарапетян вместе с Н.М. Афанасьевой (Надежда Афанасьева — председатель поселкового Совета с 1972 по 1984 год — прим. ред.) приложили много усилий, чтобы получить этот статус.
Это была битва за каждый объект?
По существу да. На каждый объект, включая инженерные коммуникации надо было подать заявку, разработать проектную документацию, согласовать с подрядчиком, включить в план проектирования и строительства, пройти экспертизы и обратиться за финансированием в Академию наук.
В конце 1970-х ― начале 1980-х начал активно развиваться филиал Института атомной энергии (ФИАЭ им. Курчатова, нынешний ТРИНИТИ — прим.ред). Им надо было тоже строить жилье, а все площадки находились у Академии наук. Курчатовский институт своей земли не имел, поэтому ему передавали площадки, вместе с обязанностями по освоению территории: построить рынок, торговый центр в микрорайоне, баню, газопровод между 37-м и 42-м километром и другие объекты.
После Зарапетяна пришел Абельсиитов (Галым Абельсиитов — заместитель директора ФИАЭ им. Курчатова — прим.ред), вернулся Мандриченко, стало возможно привлекать деньги ФИАЭ для долевого участия в строительстве.
В конце 1980-х посчитали, что у Министерства среднего машиностроения больше средств на содержание инженерных объектов — встал вопрос об их передаче в ФИАЭ. Так передали котельную, очистные сооружения, систему водоснабжения. К этому времени электрические сети начали эксплуатировать Подольские сети «Мособлэлектро». В тот период времени мы познакомились с Альбиной Павловной Воробьевой.
Кто строил все это?
Нашими подрядчиками были строительно-монтажные управления, которые находились в составе Центракадемстроя. В Троицке работали СМУ-10 (на социальных объектах) и СМУ-16 (на объектах Института ядерных исследований). В основном строители жили в доме В-10, а когда началась застройка по Солнечной, то дом 6 тоже получили для заселения. Также было построено общежитие В-40.
По существу да. На каждый объект, включая инженерные коммуникации надо было подать заявку, разработать проектную документацию, согласовать с подрядчиком, включить в план проектирования и строительства, пройти экспертизы и обратиться за финансированием в Академию наук.
В конце 1970-х ― начале 1980-х начал активно развиваться филиал Института атомной энергии (ФИАЭ им. Курчатова, нынешний ТРИНИТИ — прим.ред). Им надо было тоже строить жилье, а все площадки находились у Академии наук. Курчатовский институт своей земли не имел, поэтому ему передавали площадки, вместе с обязанностями по освоению территории: построить рынок, торговый центр в микрорайоне, баню, газопровод между 37-м и 42-м километром и другие объекты.
После Зарапетяна пришел Абельсиитов (Галым Абельсиитов — заместитель директора ФИАЭ им. Курчатова — прим.ред), вернулся Мандриченко, стало возможно привлекать деньги ФИАЭ для долевого участия в строительстве.
В конце 1980-х посчитали, что у Министерства среднего машиностроения больше средств на содержание инженерных объектов — встал вопрос об их передаче в ФИАЭ. Так передали котельную, очистные сооружения, систему водоснабжения. К этому времени электрические сети начали эксплуатировать Подольские сети «Мособлэлектро». В тот период времени мы познакомились с Альбиной Павловной Воробьевой.
Кто строил все это?
Нашими подрядчиками были строительно-монтажные управления, которые находились в составе Центракадемстроя. В Троицке работали СМУ-10 (на социальных объектах) и СМУ-16 (на объектах Института ядерных исследований). В основном строители жили в доме В-10, а когда началась застройка по Солнечной, то дом 6 тоже получили для заселения. Также было построено общежитие В-40.
КОТЕЛЬНАЯ, ЛЕС И ЖСК
Гослесфонд определил этот участок как лес первой категории (он считался особо ценным) и из проекта застройки его исключили.
Как получилось, что в центре Троицка находится котельная?
Когда началось интенсивное строительство микрорайона «Б», старая котельная работала в микрорайоне «А». С увеличением объемов строительства возникла необходимость в получении дополнительной мощности. Новых земель в обозримом будущем для размещения котельной не было. Было принято решение пристроить к существующей котельной еще одну более мощную. В это время без тепла стояли коробки 12-этажных жилых домов в микрорайоне «Б». Очень остро стоял вопрос по вводу их в эксплуатацию.
Когда мы впервые запросили разрешение на использование природного газа для котельной в Госплане СССР, то получили ответ: извините, топите котельную на угле. Нам плохо стало! Начали писать письма в Госплан, что у нас нет возможности доставки угля, даже железной дороги поблизости нет. Благодаря связям Мандриченко нас поддержали в Мингазпроме, в итоге дав разрешение на использование природного газа на котельную мощностью 200 Гкал.
Как получилось, что в центре города оказался неосвоенный кусок леса?
Еще при Зарапетяне встал вопрос по размещению больницы, но на уже отведенных территориях места не было. По предложению Зарапетяна был разработан проект планировки микрорайона «Д». Уже была проложена дорога (она называлась Главной, сейчас Октябрьский проспект), выполнены магистральные коммуникации. Как-то само собой возникло решение развивать другую сторону этой улицы. Для первой очереди застройки микрорайона «Д», нам отвели участок площадью 16 гектаров, где мы смогли разместить больничный комплекс на 300 мест, комплекс жилых домов. А потом разработали проект второй очереди, который как раз затрагивал лес. Однако Гослесфонд определил этот участок как лес первой категории (он считался особо ценным) и из проекта застройки его исключили.
Что мы берегли, так это кусок земли в центре города (на месте современной Академической площади — прим.ред). Там по генеральному плану планировалось здание администрации, городского совета, кинотеатра, гостиницы. В итоге только Дом быта и АТС удалось построить.
Когда началось интенсивное строительство микрорайона «Б», старая котельная работала в микрорайоне «А». С увеличением объемов строительства возникла необходимость в получении дополнительной мощности. Новых земель в обозримом будущем для размещения котельной не было. Было принято решение пристроить к существующей котельной еще одну более мощную. В это время без тепла стояли коробки 12-этажных жилых домов в микрорайоне «Б». Очень остро стоял вопрос по вводу их в эксплуатацию.
Когда мы впервые запросили разрешение на использование природного газа для котельной в Госплане СССР, то получили ответ: извините, топите котельную на угле. Нам плохо стало! Начали писать письма в Госплан, что у нас нет возможности доставки угля, даже железной дороги поблизости нет. Благодаря связям Мандриченко нас поддержали в Мингазпроме, в итоге дав разрешение на использование природного газа на котельную мощностью 200 Гкал.
Как получилось, что в центре города оказался неосвоенный кусок леса?
Еще при Зарапетяне встал вопрос по размещению больницы, но на уже отведенных территориях места не было. По предложению Зарапетяна был разработан проект планировки микрорайона «Д». Уже была проложена дорога (она называлась Главной, сейчас Октябрьский проспект), выполнены магистральные коммуникации. Как-то само собой возникло решение развивать другую сторону этой улицы. Для первой очереди застройки микрорайона «Д», нам отвели участок площадью 16 гектаров, где мы смогли разместить больничный комплекс на 300 мест, комплекс жилых домов. А потом разработали проект второй очереди, который как раз затрагивал лес. Однако Гослесфонд определил этот участок как лес первой категории (он считался особо ценным) и из проекта застройки его исключили.
Что мы берегли, так это кусок земли в центре города (на месте современной Академической площади — прим.ред). Там по генеральному плану планировалось здание администрации, городского совета, кинотеатра, гостиницы. В итоге только Дом быта и АТС удалось построить.
Проект застройки второй очереди микрорайона Д (1979-1980)
Почему здесь не было статусного жилья для научных сотрудников? Например, двухэтажных квартир как в Протвино или коттеджной застройки как в Академгородке?
Когда все строилось, никто об этом не думал, таких заявок не поступало. Было ограничение по отводу земель — кругом же лес. Были очереди на жилье. Надо было обеспечивать сотрудников квартирами. Но можно вспомнить несколько коттеджей, построенных на улице Пушковых, — ИЗМИРАН поделился куском своей территории, отодвинув забор. Это намного позже, уже в постперестроечный период, Владимир Давыдович Бланк вышел с инициативой по развитию ТИСНУМа — появилась научно-производственная зона вместе с жилой застройкой на Физической.
А что за история, когда люди сами себе строили дома?
Она началась в системе Курчатовского института. Мощностей строительных организаций всегда было недостаточно. Поэтому появилась инициатива создавать и привлекать стройбригады — они помогали подрядчику уложиться в срок. В системе Академии наук так строился дом Д-2 (Октябрьский проспект 9) — был создан кооператив, который в основном участвовал в отделке помещений. Монтаж домов должны осуществлять специалисты, а вот для таких работ можно было привлечь менее квалифицированных рабочих.
Вообще нас всегда ограничивали мощностью подрядных организаций. В Советском союзе было финансирование, но не хватало мощностей у подрядчика — освоение всегда было на уровне 60-70%. А в 90-х годах стало наоборот: мощности были, а финансирования не хватало. Поэтому в системе Академии мы сами пришли к тому, чтобы делать квартиры без отделки, а те, кто въезжает, могли нанять строителей по долевому участию. Октябрьский 11,19, 21, 23 ― часть квартир в этих домах были бесплатными, часть по долевому участию. Таким образом нам удалось достроить объекты в трудные годы.
Были такие объекты, которые долго согласовывались, но так и не случились?
Таких не было. Но у нас была битва за больницу (нынешняя Больница РАН — прим.ред). Объекты со сметной стоимостью выше 3 миллионов рублей должны были проходить согласование в Госплане. Приходилось доказывать, что нам больница крайне необходима. Подключалась тяжелая артиллерия. Городской совет в лице Афанасьевой нам все время оказывал помощь.
Было принято решение строить больницу поэтапно, на все не хватало денег. В итоге так и не построили, например, инфекционный корпус.
Дальше была борьба с городом, чтобы сохранить эту больницу за Академией наук. Конечно, мы выступали за то, чтобы больница осталась в системе РАН. Мы ведь приложили столько усилий для ее достройки, да и средства были академическим. При этом Академия не отказывала в обслуживании жителей города. Нам даже не подписали ввод объекта в 1995 году, был скандал, выступления по телевидению... В итоге удалось отстоять и ввести объект в эксплуатацию. Но противостояние продолжилось. По решению администрации Троицка в детской поликлинике был развернут стационар, продолжала работать больница им. Семашко.
Когда все строилось, никто об этом не думал, таких заявок не поступало. Было ограничение по отводу земель — кругом же лес. Были очереди на жилье. Надо было обеспечивать сотрудников квартирами. Но можно вспомнить несколько коттеджей, построенных на улице Пушковых, — ИЗМИРАН поделился куском своей территории, отодвинув забор. Это намного позже, уже в постперестроечный период, Владимир Давыдович Бланк вышел с инициативой по развитию ТИСНУМа — появилась научно-производственная зона вместе с жилой застройкой на Физической.
А что за история, когда люди сами себе строили дома?
Она началась в системе Курчатовского института. Мощностей строительных организаций всегда было недостаточно. Поэтому появилась инициатива создавать и привлекать стройбригады — они помогали подрядчику уложиться в срок. В системе Академии наук так строился дом Д-2 (Октябрьский проспект 9) — был создан кооператив, который в основном участвовал в отделке помещений. Монтаж домов должны осуществлять специалисты, а вот для таких работ можно было привлечь менее квалифицированных рабочих.
Вообще нас всегда ограничивали мощностью подрядных организаций. В Советском союзе было финансирование, но не хватало мощностей у подрядчика — освоение всегда было на уровне 60-70%. А в 90-х годах стало наоборот: мощности были, а финансирования не хватало. Поэтому в системе Академии мы сами пришли к тому, чтобы делать квартиры без отделки, а те, кто въезжает, могли нанять строителей по долевому участию. Октябрьский 11,19, 21, 23 ― часть квартир в этих домах были бесплатными, часть по долевому участию. Таким образом нам удалось достроить объекты в трудные годы.
Были такие объекты, которые долго согласовывались, но так и не случились?
Таких не было. Но у нас была битва за больницу (нынешняя Больница РАН — прим.ред). Объекты со сметной стоимостью выше 3 миллионов рублей должны были проходить согласование в Госплане. Приходилось доказывать, что нам больница крайне необходима. Подключалась тяжелая артиллерия. Городской совет в лице Афанасьевой нам все время оказывал помощь.
Было принято решение строить больницу поэтапно, на все не хватало денег. В итоге так и не построили, например, инфекционный корпус.
Дальше была борьба с городом, чтобы сохранить эту больницу за Академией наук. Конечно, мы выступали за то, чтобы больница осталась в системе РАН. Мы ведь приложили столько усилий для ее достройки, да и средства были академическим. При этом Академия не отказывала в обслуживании жителей города. Нам даже не подписали ввод объекта в 1995 году, был скандал, выступления по телевидению... В итоге удалось отстоять и ввести объект в эксплуатацию. Но противостояние продолжилось. По решению администрации Троицка в детской поликлинике был развернут стационар, продолжала работать больница им. Семашко.
И у нас, и у проектировщиков мышление ограничивалось нормативами.
Два объекта, которые нужны городу: гостиница и кинотеатр. На них пытались получить разрешение?
Конечно. Мы пытались заложить кинотеатр, но нам постоянно отказывали. По инициативе Владимира Давыдовича Бланк рассматривался коммерческий проект с югославами с размещением гостиничного комплекса, но он остался на бумаге.
В те годы, в 1970-е, 1980-е, какое отношение было к автомобилям? Предполагался такой бурный рост автомобилизации?
И у нас, и у проектировщиков мышление ограничивалось нормативами. Ведь мы проходили государственную экспертизу по каждому объекту, проверка была жесткой. Ничего лишнего. Конечно, никто не мог учитывать наши 90-е годы, когда мир перевернулся, и все стало рыночным. А в 1980-е парковок, конечно, хватало.
А движение ЖСК, которое получилось распространение в 1980-х, Троицк затронуло?
Всего один дом так построили, В-34, это ЖСК «Наука».
Это был первый кооператив в системе Академии наук. Мы выделили участок в микрорайоне «В», ОКС был заказчиком по строительству. Порядка 40% от стоимости дома собирал кооператив, дальше средства докладывал Стройбанк СССР, чтобы с нами рассчитаться. А потом члены кооператива выплачивали эту сумму на протяжении какого-то периода времени. Для большего количества ЖСК желающих не было, я так думаю. Ведь мы много строили, очередей практически не было.
Уже в 2000-х Троицкий научный центр разрабатывал проектную документацию для дома молодых специалистов в микрорайоне «В». Однако с приходом Москвы нормативы изменились, экспертизу не прошли, на этом все закончилось. Сейчас эту площадку отдали ДОМ.РФ под строительство дома для молодых ученых с созданием кооператива. Еще одна площадка ― продолжение микрорайона «К», ее тоже передали ДОМ.РФ, чтобы они создали кооперативы для малоэтажной застройки.
Каждый, кто приезжал сюда работать, через сколько мог получить квартиру?
Молодые специалисты и сотрудники, как правило, проходили через систему общежитий. Было общежитие на улице Пионерской. Часть квартир в новостройках тоже отдавали под общежитие. Когда вводились новые дома, общежития в уже построенных переводились в жилые квартиры. Так было на Центральной, 26, в В-2 и В-3, В-10, В-14, на Лесной улице.
В 1976 году у нас родилась дочка и мы встали на очередь как семья, которой по нормативам требовалась дополнительная площадь. В том же году мы получили трехкомнатную квартиру на Солнечной.
Я думаю, в каждом из академических институтов были свои так называемые нормы ожидания. С вводом в эксплуатацию Солнечной и Центральной очереди двигались достаточно быстро.
Конечно. Мы пытались заложить кинотеатр, но нам постоянно отказывали. По инициативе Владимира Давыдовича Бланк рассматривался коммерческий проект с югославами с размещением гостиничного комплекса, но он остался на бумаге.
В те годы, в 1970-е, 1980-е, какое отношение было к автомобилям? Предполагался такой бурный рост автомобилизации?
И у нас, и у проектировщиков мышление ограничивалось нормативами. Ведь мы проходили государственную экспертизу по каждому объекту, проверка была жесткой. Ничего лишнего. Конечно, никто не мог учитывать наши 90-е годы, когда мир перевернулся, и все стало рыночным. А в 1980-е парковок, конечно, хватало.
А движение ЖСК, которое получилось распространение в 1980-х, Троицк затронуло?
Всего один дом так построили, В-34, это ЖСК «Наука».
Это был первый кооператив в системе Академии наук. Мы выделили участок в микрорайоне «В», ОКС был заказчиком по строительству. Порядка 40% от стоимости дома собирал кооператив, дальше средства докладывал Стройбанк СССР, чтобы с нами рассчитаться. А потом члены кооператива выплачивали эту сумму на протяжении какого-то периода времени. Для большего количества ЖСК желающих не было, я так думаю. Ведь мы много строили, очередей практически не было.
Уже в 2000-х Троицкий научный центр разрабатывал проектную документацию для дома молодых специалистов в микрорайоне «В». Однако с приходом Москвы нормативы изменились, экспертизу не прошли, на этом все закончилось. Сейчас эту площадку отдали ДОМ.РФ под строительство дома для молодых ученых с созданием кооператива. Еще одна площадка ― продолжение микрорайона «К», ее тоже передали ДОМ.РФ, чтобы они создали кооперативы для малоэтажной застройки.
Каждый, кто приезжал сюда работать, через сколько мог получить квартиру?
Молодые специалисты и сотрудники, как правило, проходили через систему общежитий. Было общежитие на улице Пионерской. Часть квартир в новостройках тоже отдавали под общежитие. Когда вводились новые дома, общежития в уже построенных переводились в жилые квартиры. Так было на Центральной, 26, в В-2 и В-3, В-10, В-14, на Лесной улице.
В 1976 году у нас родилась дочка и мы встали на очередь как семья, которой по нормативам требовалась дополнительная площадь. В том же году мы получили трехкомнатную квартиру на Солнечной.
Я думаю, в каждом из академических институтов были свои так называемые нормы ожидания. С вводом в эксплуатацию Солнечной и Центральной очереди двигались достаточно быстро.
90-Е И БУДУЩЕЕ
Как ситуация складывалась в 90-е и после?
В 1994 году Управление уполномоченного было ликвидировано. Жилые дома, детские сады и инфраструктура ушла в город. Мы остались в системе заказчика и застройщика от Академии наук. Нас не ликвидировали, а создали Троицкинвестстрой РАН. Мы стали приемником Управления как по объектам незавершенного строительства, так и по земельным участкам.
Администрация Троицка не очень церемонилась, считая землю своей. Начали появляться инвесторы, стали уплотнять застройку. Начали осваивать Академическую площадь.
Мы же городом фактически заниматься перестали. Дальше из системы Российской академии наук мы дружно (я имею в виду и академические институты) в 2014 году перешли в Федеральное агентство научных организаций, а в 2018 году — в Министерство науки и высшего образования.
Сейчас у вас функция какая?
Сегодня потихоньку расчищаем объекты незавершенного строительства. Не профильные пытаемся передать на другой уровень — государственной или муниципальной собственности. Это непростая задача.
Достаточно долго я была директором Троицкинвестстроя РАН, с 1994 года по 2017 год. Почти 24 года. Все внешние и нынешние проблемы хорошо знаю.
В 1994 году Управление уполномоченного было ликвидировано. Жилые дома, детские сады и инфраструктура ушла в город. Мы остались в системе заказчика и застройщика от Академии наук. Нас не ликвидировали, а создали Троицкинвестстрой РАН. Мы стали приемником Управления как по объектам незавершенного строительства, так и по земельным участкам.
Администрация Троицка не очень церемонилась, считая землю своей. Начали появляться инвесторы, стали уплотнять застройку. Начали осваивать Академическую площадь.
Мы же городом фактически заниматься перестали. Дальше из системы Российской академии наук мы дружно (я имею в виду и академические институты) в 2014 году перешли в Федеральное агентство научных организаций, а в 2018 году — в Министерство науки и высшего образования.
Сейчас у вас функция какая?
Сегодня потихоньку расчищаем объекты незавершенного строительства. Не профильные пытаемся передать на другой уровень — государственной или муниципальной собственности. Это непростая задача.
Достаточно долго я была директором Троицкинвестстроя РАН, с 1994 года по 2017 год. Почти 24 года. Все внешние и нынешние проблемы хорошо знаю.
мы жили в тот период времени, когда многое от нас не зависело
Как вы оцениваете перспективы Троицка?
Сложно сказать. Единственный резерв для развития — поле, которое получили в районе Ботаково. Сейчас оно федеральное, находится у НИУ ВШЭ, там 60 гектаров. Намечалось построить университет с кампусом и коммерческое жилье. Пока это все лежит на полке, а земля остается федеральной.
Я по роду своей работы иногда общаюсь с заказчиком , но у них много объектов в Москве. Получается, что в кармане площадка есть, а финансирование ограничено. Сможет ли Москва претендовать на федеральные земли? Это достаточно проблематично.
Есть земли для развития, но уже на территории Красной Пахры. Сейчас бывшие земли сельхозугодий заваливаются строительным мусором. Жаль на все это смотреть. Периодически Троицк задыхается, особенно летом, когда начинают работать асфальтовые заводы.
Опять же строительство метро. Я как строитель даже не представляю, как метро придет на Октябрьский проспект. Это настолько нереальным кажется... Проезжаешь по Ленинскому проспекту, где сейчас ведется строительство новых станций будущей нашей ветки метро, и там все перекопано. Но там есть место. А у нас?
Мне 77 лет. Всю свою сознательную жизнь я отдала этому городу. Он на глазах строился. Конечно, я горжусь своей профессией, горжусь тем, что мы смогли сделать многое для города. Возможно есть упреки в наш адрес, но мы жили в тот период времени, когда многое от нас не зависело. Да и сейчас не все мечты сбываются. Некоторые принятые решения вызывают настороженность. Тяжело что- то прогнозировать.
Как вам кажется, сегодняшний город — это тот Троицк, который вы строили, или уже совсем другой?
Вы знаете, конечно, он родной, узнаваемый.
Сложно сказать. Единственный резерв для развития — поле, которое получили в районе Ботаково. Сейчас оно федеральное, находится у НИУ ВШЭ, там 60 гектаров. Намечалось построить университет с кампусом и коммерческое жилье. Пока это все лежит на полке, а земля остается федеральной.
Я по роду своей работы иногда общаюсь с заказчиком , но у них много объектов в Москве. Получается, что в кармане площадка есть, а финансирование ограничено. Сможет ли Москва претендовать на федеральные земли? Это достаточно проблематично.
Есть земли для развития, но уже на территории Красной Пахры. Сейчас бывшие земли сельхозугодий заваливаются строительным мусором. Жаль на все это смотреть. Периодически Троицк задыхается, особенно летом, когда начинают работать асфальтовые заводы.
Опять же строительство метро. Я как строитель даже не представляю, как метро придет на Октябрьский проспект. Это настолько нереальным кажется... Проезжаешь по Ленинскому проспекту, где сейчас ведется строительство новых станций будущей нашей ветки метро, и там все перекопано. Но там есть место. А у нас?
Мне 77 лет. Всю свою сознательную жизнь я отдала этому городу. Он на глазах строился. Конечно, я горжусь своей профессией, горжусь тем, что мы смогли сделать многое для города. Возможно есть упреки в наш адрес, но мы жили в тот период времени, когда многое от нас не зависело. Да и сейчас не все мечты сбываются. Некоторые принятые решения вызывают настороженность. Тяжело что- то прогнозировать.
Как вам кажется, сегодняшний город — это тот Троицк, который вы строили, или уже совсем другой?
Вы знаете, конечно, он родной, узнаваемый.
Беседовала Лена Верещагина
Фотографировал Андрей Фёдоров
Фотографировал Андрей Фёдоров